Александр, работник завода «Севкабель»

В ноябре 1917-го года была отменена коммерческая тайна. Органам рабочего контроля, ещё с Февральской революции оберегавшим нашу промышленность от махинаций, спекуляций и предумышленных банкротств, предоставлялось охраняемое судом право наблюдать за производством, устанавливать нормы выработки, выяснять себестоимость продукции, контролировать всю деловую переписку предприятий. Предприниматели пытались распродавать запасы сырья, материалов и топлива и получать деньги помимо касс, запутывать расчёты со своими контрагентами, искусственно создавать или усиливать финансовые затруднения, но рабочие учились финансовому и общехозяйственному контролю и препятствовали разбазариванию созданного их трудом богатства.

В ноябре 2020-го года в Санкт-Петербурге банкротом был объявлен завод «Севкабель», на котором около 600 человек производили кабельно-проводниковую продукцию для различных отраслей российской промышленности. Первый кабельный завод в России, «Севкабель» был основан К. Сименсом в 1879 и быстро занял весомую долю на рынке. В годы Первой мировой войны предприятие было реквизировано правительством как относящееся к немецкому капиталу. Рабочие завода активно участвовали в общественной жизни: организовывали политические забастовки, в 1917-м охраняли порядок на Васильевском острове, принимали участие в штурме Зимнего дворца. После Октября они принялись за восстановление и обновление кабельной промышленности по плану ГОЭЛРО — единому плану народного хозяйства на основе электрификации страны. Во время блокады Ленинграда, сменившие мужчин женщины и подростки произвели на заводе 100 километров силового подводного «кабеля жизни», снабжавшего осаждённый город электроэнергией с Волховской ГЭС.

В 2017-м году Севкабель вошёл в кабельный холдинг «Росскат-Микропровод», а несколько лет спустя стал поручителем по кредитам материнской компании Росскат. В 2020-м году банк непрофильных активов «ТРАСТ» (через несколько "прослоек" владеющий Севкабелем!), Сбербанк и ещё несколько кредиторов предъявили Севкабелю иск в сумме 5,5 млрд рублей. Иск при этом совпал с переездом Севкабеля с лакомого для застройщиков места — Васильевского острова — на новую производственную площадку, что усложнило ситуацию. Мог ли завод с прибылью в 230 млн рублей постепенно расплатиться по кредитам? Видим ли мы в банкротстве стратегического предприятия злой умысел буржуазии или объективную невозможность обрабатывающей промышленности в России?

В начале 2021 года Сизиф поговорил с работником завода.

Какая сейчас ситуация на предприятии? Как получилось, что предприятие, обеспечивающее своей продукцией энергетическую, машиностроительную, атомную и другие отрасли, банкротят, а около 600 человек планируют уволить?

Первая волна сокращений была ещё летом — 31 августа или 1 сентября [2020-го года — прим. Сизифа]. Основной костяк рабочих оставили, сократили 10% людей. Все ждали переезда, в октябре мы стали уже вещи упаковывать, оборудование разбирать. 25 ноября нам выдали аванс, и начались задержки заработной платы. И в декабре я приехал на работу, там как всё было, так и осталось. Никаких переездов. Раньше рабочие ходили, разбирали оборудование, а теперь пустые цеха, оборудование как стояло, так и стоит. Хотя хотели уже в конце декабря запускаться на новой площадке. Был суд, объявили нас банкротом, назначили новую управляющую. И теперь старые управляющие бодаются с новой. Одна говорит: «Я приехала, меня в цех не пускают», второй говорит: «Оформляй пропуск, мы тебя пропустим». А она: «Я приехала, я тут управляющая, хочу без пропуска пройти». Детский сад «Ромашка» происходит. «Документы они мне не передают» — «Да вот они, лежат в коробках, приезжай забирай». Новая управляющая заработную плату не платит, говорит, что будет расплачиваться не с рабочими, а с кредиторами. Хотя одновременно говорит, мол, в её интересах, чтобы предприятие работало — это же дороже, чем если там металлолом будет лежать.

И никаких официальных заявлений, что нас сокращают. Об этом мы узнали в чате. Кто-то прислал фотографию, что 17-го февраля нас сокращают. За два месяца же нужно предупреждать, то есть к 17-му декабря должно было быть какое-то заявление. Но мы только в конце декабря узнали, что людей начинают сокращать.

Я не думаю, что предприятие выживет, что будет запуск. Там же земля. Сейчас будут строить жилые комплексы. Севкабель — нужен ли он кому-то? Хотя приносил деньги, причём нормальные деньги.

Что думают работники?

У нас группа своя в мессенджере. Кто что предлагает: кто-то в КПРФ состоит, кто-то советует Жириновскому жаловаться или, может, в Москву поехать. Но это настолько всё смешно. Рабочие просто хотят сохранить предприятие. А директора и управляющие палец о палец не ударят. Мы в группе обсуждаем, кто может помочь советом, у кого какие адвокаты есть. Но кто мы, а кто сын Матвиенко [сын Валентины Матвиенко, председательницы Совета Федерации РФ, губернаторки Санкт-Петербурга в 2003-2011 годах — прим. Сизифа]? Говорят, связанная с ним компания ЛСР будет застраивать территорию. Причём там же рядом с Севкабелем находится ТЭЦ. То есть эта территория не может жилыми домами застраиваться. Но сын Матвиенко выиграл суд, и сейчас они там будут строить жилые дома. Так что какие там нам адвокаты... Это всё как-то бесперспективно.

Сейчас везде гайки закручивают. У нас кто-то с начала года сидел на простое. У меня в принципе была неплохая заработная плата, но за последний месяц, за декабрь, заплатили абсолютно всем одинаково. Вроде как должны были всем заплатить 2/3 от средней зарплаты — у меня средняя з/п была около 100 тысяч рублей. Мне заплатили 35 тысяч рублей. Я звоню людям, которые не работали с начала года: «Сколько вам заплатили?» И там разница в 2-3 тысячи, ну там, 34 тысячи рублей. Просто сделали «уравниловку», никто не хочет разбираться с этим.

Хотели провести собрания общецеховые, но управляющая всем, прямо каждому на почту разослала бумажку, мол коронавирус, больше 50-ти человек собираться нельзя. Выберите одного представителя, пусть он придёт вместо всех рабочих, мы будем разговаривать. Конечно, когда перед тобой толпа, с ней тяжелее, чем когда ты одного работника вызвал и с ним с глазу на глаз. Да ещё и помощников своих притащит. Я говорю:«В чём проблема, давайте по 49 человек собираться, раз по 50 нельзя. Проведите несколько собраний. У меня кредит 40 тысяч рублей в месяц, а мне заработную плату задержали». За кредит я 16 тысяч в месяц плачу, аванс 13 тысяч, а выплата пришла поздно. А это всё официально же. Они заплатили мне за задержку заработной платы 56 рублей. Я говорю: «Слушайте, а мне банкам что говорить? Я на неделю задержал платёж: "Извините, у меня там задержки были"?». Я бы это управляющей в глаза сказал, я бы ей нахамил, честно говоря. Почему так?

Сейчас на Севкабеле выбрали трёх людей: один рабочий, один начальник цеха, и начальница отдела кадров. И вот начальник цеха следит за оборудованием, чтобы не растащили, он там каждый день появляется. Рабочий, Саша П. [имя изменено — прим. Сизифа], с нами разговаривает, когда мы в чате вопросы задаём; а начальница отдела кадров следит за документами. Сейчас все мы сидим и непонятно чего ждём.

Не говоря о том, чтобы сохранить завод, нарушаются элементарные права?

Да, у меня даже было желание написать в прокуратуру, это было в пятницу, а мне должны были выплатить заработную плату в понедельник. Я в чат пишу, что если в понедельник не заплатят, то у меня уже готово заявление. Ведь в субботу и воскресенье у меня проценты в банк капают. Никто же не говорит, что это выходные дни, поэтому проценты мы тебе не будем считать. И люди из коллектива уже готовы были идти в прокуратуру, но 21-го числа чудесным образом всем выдали заработную плату. Саша П. говорит, что это мы добились всего. Но я не знаю, чего мы простыми звонками управляющей можем добиться. Мы можем только конкурсной управляющей звонить, и то не мы, а вот эти три человека, которых мы выбрали путём голосования.

Вообще все, с кем я ни общаюсь — «уже отдали бы трудовые и сократили бы», кто более-менее умеет здраво рассуждать, тот понимает, что никто не вернётся на это предприятие. Я общаюсь с бригадами линии, ещё не все же линии у нас переедут.

Почему? Потому что не все поместятся на новой территории?

Нет, потому что какие-то линии убыточные, и туда не поедут. Но нет списка этих линий! Я пытался в чате написать: есть же даты, какие первоочередно линии будут демонтироваться, монтироваться. Вообще есть списки? Списков нет. В нормальных цехах должен быть список: в первую очередь, мы за неделю демонтируем эту линию на новую площадку, эта линия нам нужна, эта не нужна. Все думают, что нет и нет, я думаю, что если списков нет, значит никуда эти линии не поедут, значит просто как металлолом их продадут.

Эти трое человек такие вопросы задавали конкурсной управляющей?

Они говорили: да, мы на собрании будем задавать эти вопросы. Но какого-то собрания, я так понимаю, у них нет. На звонки управляющая отвечает через раз, на неудобные вопросы не отвечает. Если она не хочет проводить собрание с рабочими, то о какой дальнейшей судьбе предприятия идёт речь? Любой нормальный человек, который пришёл занимать управленческую должность, как бы я сделал, первым делом ты должен познакомиться с коллективом: «Здрасьте, я ваша управляющая, может у вас вопросы ко мне есть, давайте я вам расскажу о дальнейшей судьбе вашего предприятия». Даже фиг с ним, можно так: «Мы разорены, ищите, люди, себе новую работу». Вот как к нам летом исполнительный директор Егоров подошёл, когда мы собрание собирали: «Слушайте, у кого есть куда идти, идите. Не тратьте деньги на всякую фигню, экономьте.» Он сказал всё по-честному.

Долги перед работниками должны погашаться в первую очередь. А тем не менее бывает, что люди несколько лет спустя после банкротства предприятия получают долги по заработной плате, когда они уже сто писем написали во все инстанции.

Это да. Когда Форд сокращали, им платили по пять, по семь окладов, в зависимости от стажа. А нам сказали, что мы получим два оклада не сразу, а сначала первый оклад, а через месяц второй. А если встанем на учёт в Центр занятости, то возможно получим третий. И я не думаю, что 17 февраля меня сократят и всё заплатят. И куда я пойду, в прокуратуру писать заявление: «Вот смотрите, мой НДФЛ, мой средний заработок, пусть доначисляют»? Наверное, отписки какие-то пойдут. Я судиться и бодаться не буду, я нашёл себе работу, меня там уже ждут.

А что будут делать те, кто не нашёл работу?

Ну вот Саша П., он говорит: «Я буду здесь сидеть до последнего, всех сократят, а я сяду, гвоздиками себя прибью, буду сидеть». Ну, у него своя позиция, у меня своя. Мне надо дальше развиваться, а если хочешь вариться в этой каше… Люди устали. У нас с лета, когда людей сократили, просто непонимание, что происходит. Доходило до того, что мы с зам. начальника цеха просто матом уже орали друг на друга. Я говорю: «Объясните людям, что вообще дальше будет происходить. У людей кредиты, у людей ипотеки». — «Я не знаю просто» — «Ну ты зам. начальника цеха, иди спроси». Что за отношение к людям последние полгода, как к какашкам, просто пофиг.

Вы говорите, на Форде выплатили несколько окладов и без задержек. Почему? Это случилось без вмешательства работников?

А у них очень развитый был профсоюз. Тебя если сокращают, то общество вступается. У нас такого нет. У нас были лагеря детские, всё это продали, люди работают и работают, социалкой никто не занимался, у нас и профсоюза нет.

У вас же была до октября 2020 первичка от Электропрофсоюза?

Нет, я работаю уже шестой год, и ничего такого нет. Заработную плату подняли один раз, в 2020-м году, а до этого всё время что я работал — ни разу. Я на собрании поднимал вопрос генеральному директору: когда будут поднимать заработную плату. И что-то все так скептически отнеслись: посмеялись, типа дурачок какой-то вопросы про заработную плату директору задаёт. А люди говорили, что лет девять заработную плату не поднимали, хотя предприятие денег приносит немало. Я представляю себе, сколько кабель стоит, тот, который я делал. 800 метров стоит 7 млн. рублей, с него маржа больше 50%. Мы можем за смену, за 12 часов, сделать 2 км кабеля, даже больше, то есть это 15 млн рублей. Но зарплату не поднимают, «денег нет». Генеральный директор «крузаки» себе меняет каждый год. Зарплаты-то в принципе хорошие, только у нас график 4 через 2, по 12 часов. Когда были переработки, всё оплачивалось. Хотя не у всех, в зависимости от линии. Человек один устроился на работу, мы общались, он спрашивает: «Ты сколько зарабатываешь?» Я говорю: «Тебе зачем это знать?» – «Ну, мне классно: у меня вот зарплата 25 тысяч». Я говорю: «Ну, у меня сто». Я пришёл 5 лет назад, за это время меня 4 раза в должности поднимали. Надо себя проявлять, интересоваться: «А можно я на подработку выйду?». А в основном люди работают и головы не поднимают по 12 часов. У людей кредиты-ипотеки.

Сейчас вы создали группу-чат, и это помогает скоординироваться, что-то предпринять?

Это всё уже как мертвому припарка. Что мы сделаем? Сидим в чате как дурачки, с Новым годом, с Рождеством поздравляем. Я уже говорю: «Слушайте, ну это рабочий чат или что?» Раз пять только вопросы поднимали.

А летом как происходили увольнения?

Летом цеха работали нормально, мы же вошли в список системообразующих предприятий, значит, нельзя людей сокращать, точнее не более 10%. Вот эти 10% и сократили. Сократили тех, кто не то что по профессиональным качествам не подходит, а кто не нравится начальнику цеха. Вот ты не хочешь на подработку выходить, ну и пошёл нафиг. А помнишь в 43-м году ты метёлку не взял, не подметал, я вот тебе припомню.

Нагрузка, значит, на оставшихся работников возросла?

Да нет, линии как работали, так и работали. У нас в основном не физическая работа, у нас нагрузки особо нет, мы там уголь в шахту не бросаем, не перетруждаемся. Там, где на линии работали 4 человека, сократили, теперь работают втроём, зарплата четвёртого, по идее, делится между тремя. Правда, заработная плата у нас как: оклад, и пошли премии. Зарплата четвёртого делится не полностью, а только оклад на троих, то есть по 18 тысяч рублей.

На Севкабеле, как и везде — оклад почти равен МРОТу, остальное премия?

Да, у меня тоже: оклад 18 тысяч, а остальное — премии и переработки.

Все эти премии не полетели во время карантина?

Там доходило до смешного: люди работали, получили летом уведомление о сокращении, и им не выплатили премии. По идее не выплачивали премию всем, но тем, кто оставался — минус премия, а потом плюс премия, а тех, кого сократили — минус премия и всё.

Практиковались ли черные зарплаты?

Нет, хотя… черные зарплаты редко, но, например, на моей линии бригадир уходил в отпуск, заменить его было некому. И мы попросили его поработать две недели своего отпуска. В принципе человеку неплохо заплатили, но заплатили просто наличными. А в остальном — все переработки, всё было по-белому. Когда пошёл демонтаж старых линий, всё это в графе отражалось у нас в расчётных листах. Висел приказ, как это будет оплачиваться. Демонтаж оплачивался вроде 250 рублей в час, выходишь на смену, 12 часов, и где-то 2500 рублей минус 13%.

Вы взаимодействуете обычно внутри цеха, или других людей с завода знаете?

Я знаю только свой цех. Бывало, что люди из другого цеха приходили на подработку к нам. Но вообще практики такой нет, чтобы люди переводились из одного цеха в другой. «А можно я в тот цех пойду поработаю, там линия классная» — нет. Только через увольнение, то есть увольняешься, и ещё не факт что тебя туда возьмут. Даже перевод с линии на линию: на моей памяти переводился только я. Когда я пришёл, меня взяли на перемотку, потом я перевёлся на линию атомных подводных лодок, атомных электростанций, потом ещё на другую. Если человека взяли на определённую линию, он там будет погибать, умирать, он там умрёт на своей линии.

То есть развиваться можно только на своей линии?

Да, на своей линии получаешь разряды, начинаешь долго капать на мозги начальнику цеха: «Хочу бригадиром быть, хочу кем-то ещё» – «А ты справишься?» И вот так каждый день ходишь, намекаешь. А карьерный рост… За мои шесть лет работы только монтёра мастером перевели, и вот меня.

И сейчас вы обсуждаете проблемы с начальством по цехам или по линиям?

По цехам. В нашем цехе, например, работает человек сто. Мы сами пытаемся собраться, нас никто не пытается собрать. Управляющая нам пишет только отписки, что больше 50-ти человек нельзя собираться. И получается, мы собраться не можем. Потому что ну соберёмся мы человек сто, нас разгонят, полицейские придут, нас побьют. Хотя вот Саша П. пишет: «Давайте, пусть меня посадят на 15 суток, я скажу, что я вас собрал, мне пофиг». Я поговорю: «Это перебор — сидеть 15 суток из-за какой-то работы. Что ты жертву из себя будешь изображать, что зарплату нам не платят, так зарплату платят, хоть с задержками. Даже люди скажут — с жиру беситесь: целый месяц дома просидели, 35 тысяч получили, ещё ходят собрания собирают». Я поехал в свой город, сидим там с друзьями, я говорю: «Вот сидим дома, 35 тысяч получаем.» – «Серьёзно, а как к вам устроиться на работу? Я с кувалдой на комбинате хожу, 18 тысяч рублей получаю».

Всё-таки для Санкт-Петербурга 35 тысяч — это не так уж много, учитывая цены и то, что у многих съёмное жилье или кредиты.

Да, я вот был настолько уверен в этом предприятии, что взял кредит. Вроде летом нас, 90% пронесло, вроде работаем дальше, а тут переезд, и он у них не получается, хотя они видео снимают, видели наверно.

Вы сказали, что если бы сделали собрание, пришло бы человек сто, то есть целый цех бы пришел? Ведь наверно какая-то часть людей бы и не пришла?

Нет, почему. Когда мы выбирали тех трёх человек, и нужно было подписать бумаги, то все приехали, проголосовали, очень много людей было.

В этом собрании вообще видите смысл?

Да не знаю, что конкурсная управляющая нам может сказать. К ней приезжают репортёры, она: «Я готова сохранить предприятие, и людей». Ну где она готова сохранить, если я общаюсь с бригадирами и никто, бригадир ни одной линии там не останется! Взять помощника бригадира, он не запустит линию, его тоже надо обучать, причём обучать очень долго. Даже люди, которые работали бригадирами на одной линии, приходят на другую линию и ничего не понимают, надо обучать.

Ну переедут они, ладно. Бригадиров нет. Кто будет обучать бригадиров, я не понимаю. Возвращать, переманивать деньгами? Возможно. Будут звонить старым бригадирам, предлагать сумасшедшие суммы, чтоб они вернулись. Потому что даже начальник цеха не понимает, как включить линию. Всё равно будут ошибки, будет брак, пока люди научатся, будет столько брака! Это будет настолько убыточное первые полгода предприятие. Да его проще наверное закрыть, чем так вот. Не то чтобы там ценные кадры, просто людей потеряли. Видимо управляющая не понимает, она думает: «Подумаешь, линия, две кнопки нажал, запустил поехал». А она не разбирается в этом. В принципе на собрании я бы хотел её спросить, где она будет набирать людей. Я, конечно, понимаю, что она скажет, что незаменимых людей нет, вот дверь — пошёл, вон за забором узбеки стоят, мы их сейчас научим, они будут в два раза меньше получать и в два раза больше делать. Но у нас специфика. Даже люди, которые работают 10 лет — ошибки у каждого. Раз в неделю у кого-нибудь брак, а кабель стоит 6 миллионов. А ещё когда опытный запуск начинается… у нас же там своя лаборатория, они пытаются новые виды кабеля производить. И делают опытные работы.

Когда Газпром линию тянул, Северный поток, мы хотели строить отдельный цех, там кабель огромный. Сделали опытный образец — пару барабанов, Газпром его принял, всё было хорошо. Все на это так надеялись в начале 2020-го года, что сейчас будем деньги зарабатывать, зарплату будем поднимать. Но видимо, уже было известно в начале года, что предприятия не будет. Поэтому Газпром, это же не шутки, штрафы могут быть, отказался от договора.

Первые признаки были уже в начале года. А в пандемию?

Когда пандемия началась, нас кормили, бесплатная развозка, всё было нормально, все работали. Хотя не все линии. Я вовремя перевёлся с атомных электростанций и подводок — эта линия стояла с начала года. Рабочие там выходили раза 2-3 в месяц, что-то запускали-делали и опять на простое сидели. Всё зависело от заказов. В основном загруженность линий была 50%. У нас была линия, малифёр [Maillefer, фирма-производитель оборудования — прим. Сизифа], мы её продали ещё летом. Люди там работали, и просто пришли покупатели, спрашивают — «Ну как, линия работает, классно, брака нет?». Рабочие стоят, смотрят: «Ты кто, вообще? Откуда? Вопросы такие спрашиваешь». Вообще людей не предупреждают. Пришли люди, купили, ты стоишь работаешь и тебе говорят: «Ну вот, завтра мы покупаем эту линию».

А люди где продолжили работать?

Кого-то сократили, кто-то ушёл в другой цех. Дошло до того, что пришли к генеральному директору, начали с ним ругаться, он предложил в другой цех перевестись. А линию эту демонтировали и продали, вывезли. Видимо, они хотели от этих убыточных линий избавиться.

Что можно было сделать превентивно, в начале года? Видите ли сейчас что-то вроде упущенных ходов со стороны коллектива?

Да что вообще мы можем сделать! Никто вообще ничего не знал. Может наверху всё знали, но до начальников цехов это не доходило, все работали, всем было хорошо.

Да, коронавирус, выходили не все, заказов мало. Кто-то работал, кто-то не работал, все получали деньги, в принципе ничего не предвещало беды. Да, с лета только наша линия работала полностью. Потом узнали про переезд. Ну переезд и переезд, мне даже удобнее до Кировского завода ехать, мне хорошо. И эта информация, что нас объявляют банкротом, появилась только в начале ноября. Ярмилко [владелец управляющей компании завода, УК «Политбюро» — прим. Сизифа], видео снял: «Коллеги, мы переезжаем». А то, что мы банкроты ни слова. И про то, что сам он работает до 27 ноября, что у него кончается договор с Севкабелем, я не знал, никто не знал. До людей доносилось, что в декабре какие-то линии уже запустятся, будем работать на новой площадке. Все на эту информацию повелись. Мы сидим, ждём переезда, вдруг — мы банкроты, задержка заработной платы.

Откуда вы эту информацию брали? Сами?

Да. В группе Севкабеля ВКонтакте [велась управляющей компанией «Политбюро» — прим. Сизифа] отвечали, что статьи заказные, это нехорошие люди пишут чтоб Севкабель опозорить, не ведитесь на неё. Ну хорошо, заказные, так дайте нам нормальную информацию. Но никто нормальную информацию не давал.

У вас же ещё есть газета «Кабельщик», там тоже ни слова?

Эта газета — это так, хвастаться не знаю чем, там никакой полезной информации. Она выходила раз в 2-3 месяца, какие-то стишки работников.

Вообще раньше собрания, хотя бы один раз в месяц, но были. Приходил Егоров, генеральный директор. А последние 8 месяцев собраний никаких не было. Если у тебя вопрос есть, спрашиваешь у начальника цеха, но он — «Я ничего не знаю». Поэтому кто-то прочитал в газетах, и все перекидывали между собой, ВКонтакте все друг у друга в друзьях есть.

Пока предприятие функционировало нормально, какие были основные проблемы?

Проблем было куча: не поднимали заработную плату, нарушения техники безопасности. Выдавали СИЗ, это не вопрос, но были линии, на которых летом температура была 42 градуса. Никаких сокращённых рабочих дней. Я даже читал, что вода газированная должна стоять, ничего такого не было. Я сколько раз пытался ответственного за технику безопасности поймать, чтоб отвести на этаж, показать ему. Потом на общем собрании сказал генеральному Егорову: «Давайте сделаем вентиляцию, хоть какую-то вытяжку, кондиционер. Работать просто невозможно, 42 градуса, упадёшь, кому будет лучше?» Хотя людей и с сердцем увозили, и с приступами, прямо скорые приезжали, забирали. Если бы мы обратились в профсоюз решать эти вопросы… но руководству это просто не выгодно. Но в принципе предприятие не самое плохое: все было белое, вопросы хотя не прям сразу, но решались.

Ваше предприятие коснулась эта тенденция, когда проводят СОУТ (специальную оценку условий труда), а потом выясняется, что вредных рабочих мест стало «меньше»?

Да-да. Я работал на вредном, у меня стаж, я должен был в 55 лет на пенсию выйти. Я перешёл на практически такую же линию, только материал другой: не резина, а пластикат, химия. Она по-сути вреднее: пластикат плавится, всем этим мы дышим. Убирают вредность. В трудовом законодательстве написано, что мы — опрессовщики, у всех опрессовщиков идёт вредный стаж, независимо от того, на какой линии работаешь. У меня написано — «Опрессовщик резиновых изделий на пластикате». Эта специальность в Трудовом кодексе считается вредной. На вопрос почему, в ТК же написано, что опрессовщик — это «вредный» стаж, а у меня вредность сняли, мне сказали: «Не нравится — вот дверь». Никто этим не занимался, никто не хотел конфликтовать с вышестоящим руководством. Начальник цеха не будет за нас, работяг, спрашивать, это никому не надо.

Почему никому это не надо? Нет критической массы людей, которых это не устраивало бы?

Между собой, конечно, сидели кучкой, обсуждали, но вот я задавал вопрос по заработной плате, и люди ко мне в этом году подходили: «Ты же спрашивал генерального по заработной плате?» — Я говорю: «Ну и чё? Дальше что?» — «А вот сейчас собрание будет, задай этот вопрос.» Я говорю: «А почему я? Вы тогда на собрании меня не поддержали, все стояли, улыбались. Почему не поддержали?» — «А вдруг меня уволят?» — «А вдруг меня завтра уволят за то, что я слишком много вопросов задаю». То есть как-то так: всё между собой, а в глаза посмотреть, какие-то вопросы, которые действительно всех интересуют… никто на собрании не задавал практически. Все в ипотеках, все в кредитах, все боятся, только не знают чего. Да вот просто сидим: «А давайте забастовку объявим». — «А давайте». — «Никита, ты пойдешь на забастовку?» — «Я нет, я не пойду, мне надо сына кормить». — «Как так? Половина будет бастовать, а половина нет, что ли? Давайте уже как-то организуемся, почему зарплату не поднимают, работаем 2 через 2 — зарплата 35 тыс. руб., работаем 4 через 2 — зарплата такая же. Её же каждый год должны повышать, а не повышают. Почему?» — «Но как я вопрос задам, меня ж уволят».

Какие тенденции российской экономики вы видите внутри своей отрасли?

Взять наше предприятие — заказов нет. Раньше загрузка была огромная. Сейчас заказы только на строительные кабеля, а промышленные «толстяки», которые мы раньше делали — они сейчас никому не нужны. Видимо, промышленность встала. Кабель — это ж основной элемент. Я сколько работал, никогда такого не было, чтобы какая-то линия летом стояла. Хотя, с другой стороны, работа в промышленности принципе есть, везде кто-то требуется.

В январе 2021-го года оставшиеся работники завода «Севкабель» создали первичную ячейку Российского объединённого профсоюза работников предприятий гражданского машиностроения, оборонной промышленности, металлургии и металлообработки (Российского профсоюза металлистов). Однако бороться с кредитором — банком «Траст» — хозяйничавшим на заводе через аффилированную с ним конкурсную управляющую, профсоюзными полумерами невозможно. Писать жалобные письма президенту, в то время как главный собственник банка «Траст» — «Банк России»? Даже бороться забастовками с таким банком было бы сложно, поскольку большинство его активов — замороженные предприятия, проходящие «юридическую очистку» и делёж имущества. Впрочем, вряд ли профсоюз, тесно связанный с «Единой Россией», был бы готов руководить экономическим давлением на государственный банк. Нужно идти другим путём, в рамках которого профсоюзное строительство и забастовочная борьба являются оперативными средства в рамках куда более глубокой тактики и стратегии.

Тем временем завод покинули ведущие кабельщики, а оборудование было продано или «передано на хранение» (фактически — бесплатную аренду) кабельному предприятию в Пскове, входящему в металлургический холдинг «Акрон».

В апреле 2021-го года от конкурсного управления отстранили ставленницу «Траста» и назначили нового управляющего, который собирается привлечь ранее контролирующих завод лиц к ответственности. Есть небольшая вероятность, что новый капиталист снова закупит товары — рабочую силу, сырьё и оборудование — и запустит производство. Но почему мы снова зависим от вероятностей, когда трудящимся человечеством уже освоено экономическое планирование?

Прежде всего надо понимать, что банкротства — атрибут капиталистического общества. Капитал перетекает в области с большей нормой прибыли (отношением всей стоимости, созданной неоплаченным трудом работника, ко всему авансированному капиталу), концентрируясь в определённых компаниях, отраслях, странах, и обескровливая другие. Но и крупные предприятия не застрахованы в стихии потоков капиталов и частных интересов.

О конкретных причинах банкротства сегодня узнать довольно сложно: мешают коммерческая тайна и заросли связей, да и просто тот факт, что мы работаем не поднимая головы и не пытаемся разобраться в наступательных операциях классового врага, пока не грянет гром. Капиталисты знают, с кем нужно договориться, чтобы наименее безболезненно вывести капитал из становящейся убыточной отрасли, чтобы, в нарушение всех норм, продать промышленные территории под жилую застройку, чтобы перевести производство с бастующего «звена цепи» на другое. Только мы всё ещё слишком часто не знаем своих товарищей из другой «дочки» холдинга, не сигнализируем друг другу об опасности, не реализуем необходимой связи между собой.

Никто не знает производство лучше рабочих. Однако нередко мы недостаточно учитываем, как частная собственность на средства производства может вмешиваться в производственный процесс, в нашу повседневную человеческую жизнь.

В наших интересах — находить время на изучение структуры собственности своего предприятия, его финансовых результатов, его кадровой политики, отрасли в целом. Наводить мосты к сознательным коллегам из смежных отраслей. До полного рабочего контроля путь не близок, но первые шаги можно сделать уже сейчас. Если ты готов, пиши «Сизифу»: будем разбираться вместе.

Обратная связь: http://sizifof.net/feedback
Бот для связи в телеграме: t.me/sizif_bot

Иллюстрация: pleno.art

Фотографии: Екатерина Горянская, Роман Украинский.