2 октября стало известно об избиении петербуржца Андрея Терашкевича в офисе службы доставки «Достаевский» после его отказа удалять твиты о работе в компании.

Мы связались с пострадавшим и расспросили про ситуацию подробнее.

Терашкевич проработал в компании два дня. Ему не понравились условия труда, о чём он и решил рассказать в своём аккаунте. Вскоре его вызвали в офис и потребовали удалить твиты, но Терашкевич отказался сделать это. Затем в комнату зашли четверо мужчин, стали душить его и избивать ногами. Петербуржец защищался газовым баллончиком. Терашкевич планирует написать заявление о нападении в полицию.

Почему вы решили пойти работать в Достаевский?

Я потерял работу из-за ковида, и мне нужен был хоть какой-то заработок. Увидел на хедхантере вакансию «менеджер по работе с клиентами», обещали от сорока тысяч, поэтому я и откликнулся.

Где работали до этого, если не секрет?

До этого работал в визовом центре. Всё было прекрасно, но консульства закрылись в марте, визы выдавать перестали, прибыль пропала. До июля нам платили 2/3 оклада, в июле сказали, что дальше работать не могут, предложили уволиться по соглашению сторон с выплатой компенсации.

Расскажите про условия работы в Достаевском. В интервью «Бумаге» вы упомянули, что клиентская база компании находится в открытом доступе…

Работёнка немного адская, коллектив странный. Когда мне сказали, что «у нас не курят, потому что начальница против курения», я сразу понял, что что-то там не так. Взгляды начальницы должны быть проблемами её, а не подчинённых.

Так я ещё завалил аттестацию по итогам обучения, не смог за три дня выучить меню. Меня отправили в call-центр, сказали, мол, посмотрим, как справишься. Попросили ещё принести в понедельник документы на оформление. Их у меня так и не взяли. Затем позвонил супервайзер и сказал подойти на беседу по итогам работы. Я пришёл, он сказал мне, что у меня низкие показатели и что со мной работать они не будут.

Я уехал домой. Пока ехал, написал несколько нелестных твитов о компании. Как только вышел из метро, мне сразу звонит супервайзер, зовёт подписать какие-то документы о том, что я уволен. Я уточняю, какие именно, если я никуда не устраивался. Он говорит, что перезвонит.

Перезванивает. Говорит, надо отдать деньги за две смены, что я отработал. Спросил точно, к какому времени я буду. Мол, нужно какие-то бухгалтерские документы подготовить. Я сказал, что буду в два на следующий день.

На следующий день я приезжаю, меня заводят в кабинет, а дальше вы знаете, наверное.

Да, знаю, сочувствую вам. Насколько нелестным было содержание этих твитов? Что так задело руководство?

Что-то вроде «долбоёбы из Достаевского не хотят со мной работать». Что именно задело, я не знаю, мне показали распечатку всего треда.

А вообще кто там работает? Долго ли задерживаются, какая текучка?

По текучке я не успел ничего понять, потому что особо возможностей с кем-то пообщаться не было, я же на телефоне сидел по 12 часов.

Как утверждали на обучении, они расширяют штат и набирают менеджеров по работе с клиентами. Была большая нагрузка во время режима самоизоляции, не справлялись. Компания начала работать в Москве и хочет расширяться дальше, поэтому набирают активно штат.

Как руководство узнало о вашем аккаунте в твиттере? Через службу безопасности?

Понятия не имею. У меня есть подозрения, что я, так сказать, общался именно с представителями службы безопасности. Мои твиты, наверное, по поиску нашли. Гуглить они явно умеют. Нашли в интернете лежащую на поверхности информацию о том, что мой отец начальник таможенного поста, а дядя служит в Генштабе.

Ого! Получается, Достаевский следит за негативными публикациями в сети?

Получается, так. Я даже уверен, что они сейчас следят за моими соцсетями.

Как вы думаете, нападение на вас — это единичный случай со стороны Достаевского?

Не знаю. С одной стороны, это может быть отработанная схема, с другой — крайне непрофессиональные действия.

Они не обезвредили меня сразу, поэтому я смог распылить перцовый баллончик. Они не закрыли окно, через которое я чуть не убежал. Они отобрали у меня телефон и не поняли, что там включен диктофон, а потом вообще вернули мне его. Они оставили побои, хотя явно пытались бить так, чтобы было больно, но не оставалось следов.

Возможно, о моём случае стало известно впервые, потому что у меня есть связи в медиа, и там кого-нибудь избивали ещё, но действовали они явно не как профессионалы.

Как получается, что в стране, где «победили 90-е», компании до сих пор пользуются бандитскими методами давления на своих работников?

На мой взгляд, эти компании остались в девяностых и просто не понимают современный мир. Надеюсь, мой случай немного очистит мир от этой скверны.

В моей картине мира есть чёткое понимание, что существует интернет, что записывать аудио можно даже на мобильный телефон и что получить репутационный ущерб сейчас очень легко.

Вы не знаете, как Достаевский связан с компаниями Таксовичкоф, Грузовичкоф?

Нам говорили на обучении, что это один холдинг.

Как думаете, какими методами крупный капитал может охранять себя, помимо запугивания людей, которые пишут в соцсетях правду о работе в таких компаниях?

Может, например, изначально предоставить приемлемые условия труда. На своего предыдущего работодателя я вообще не жалуюсь. Капитал там явно будет покрупнее, чем у Достаевского, ибо это международная компания.

Слышали про протесты курьеров Delivery Club? Курьеры возмущались неадекватной системой штрафов. Есть ли такое в Достаевском?

Да, я слышал про эти протесты. В Достаевском нет системы штрафов как таковой, то есть прямо заработок не вычитают. Всё гораздо проще. Там балльная система. За каждый косяк начисляются баллы. Набирается 50 баллов — увольняют. Счётчик, если не ошибаюсь, обнуляется раз в две недели. Например, за неверный адрес при оформлении заказа — 10 баллов. Невыход на смену, по-моему, — 30 баллов. При опоздании более чем на 15 минут — 10 баллов и т. п.

Многих причастных к забастовкам курьеров DC уволили или заблокировали их аккаунты. Как работники могут защищать свои трудовые права, зная, что компания может «ответить»: уволить, запугать, избить?

Думаю, тут нужно действие не только со стороны органов, но и полноценная работа контролирующих органов.

А что делать работникам? Вот курьеры DC получают только отписки из инспекции труда, прокуратуры и т. д.

На мой взгляд, вопрос в том, как работают контролирующие органы. Если забастовки не массовые, должен быть арбитр. Если на забастовку выйдут абсолютно все курьеры Delivery Club и Яндекс.Еды, то, конечно, придётся как-то налаживать диалог, координировать это с лицом забастовки. Что касается прокуратуры, инспекции труда — все обращения туда должны проверяться.

Что остаётся делать работникам, когда их некому защитить, когда нет работающих контролирующих структур?

Это уже разговор на тему политики. Если вы хотите узнать моё отношение к политической ситуации в стране, то оно, конечно, резко негативное. Я считаю, что нужно в целом перестраивать политическую систему, нужно менять власть. Сменяемость власти, действительно работающий парламент, независимый суд — только такие условия помогут создать благоприятные условия труда в России. Как это сделать — над этим вопросом сейчас бьются лучшие умы, все светила политологической науки, и пока что ответа нет. Как это сделать, пока ничего не могу сказать по этому поводу.

Да, пока всего этого нет. Курьеры DC создали профсоюз «Курьер», вышли в июле на забастовку к офису Mail.Ru, и после этого им вернули штрафы. Как вы относитесь к профсоюзному движению? Это может на что-то повлиять?

Профсоюзы и забастовки абсолютно нормальны, потому что работники по сути продают свой труд. Условия, на которых они это делают, должны обсуждаться. Должен быть диалог между работодателем и сотрудником. Это конструктивный способ ведения любого бизнеса. Если есть диалог — это приведёт к большей эффективности.

В то же время у работников должен быть выбор, куда пойти. Чтобы создать такие условия, необходимы определённые условия ведения бизнеса, чтобы работодатель не боялся давления, проверок, рэкета со стороны государства, потому что это, к сожалению, тоже происходит и очень часто. Из-за этого возникает множество проблем. Поэтому кроме профсоюзов нужно бороться за свободу ведения бизнеса: чтобы работодатель мог предлагать для сотрудника более выгодные условия, а работники могли выбирать. Также необходимы условия, в которых работник может повышать свою квалификацию. Понятно, что курьер — это работник низкоквалифицированный и у него особо нет выбора, куда идти. Нужно понимать, что для хороших условий труда нужно и поработать. Я не говорю, что все курьеры — лохи, я и сам пытался работать курьером.Должен также сказать, что поначалу Достаевский, как я только зашёл в офис, показался мне приемлемым вариантом. До этого я связывался с другими call-центрами, отправлял отклики. Условия в Достаевском мне показались более приемлемыми. Понравилось, что там доход, как обещали, зависит от объёма выполненной работы, а не какой-то фиксированный оклад. В офисе кофемашина, PlayStation 3, большая плазма, всё прилично. В call-центрах это редкость.

В общем, должны действовать три стороны: собственно бизнес, непосредственно работники, и, конечно же, государство. Я говорил про контролирующие органы... К сожалению, у нас эти органы либо карательные, либо бездействующие. В редких случаях они действительно помогают, такое бывает. Это большая редкость, к сожалению. С этим нужно бороться.

Вы говорите про три стороны: работники, бизнес и государство. На чьей стороне контролирующие органы?

Как я уже и говорил, нам нужен независимый суд и работающий парламент. Только так государство сможет считаться с интересами граждан. Контролирующие органы, как и государственные, соответственно должны отражать интересы налогоплательщиков.

Какие у вас дальнейшие планы? Боитесь дальнейшего преследования со стороны компании?

В моих планах найти работу. У меня банально заканчиваются деньги, я почти на нуле. В Достаевском я планировал быстро подзаработать, чтобы было на что жить. Никакого преследования я не боюсь, бояться не имеет смысла. Готовлюсь активно обороняться, так что дальнейшее преследование без ответа не останется, все меры предприняты.

Спасибо вам за интересные вопросы и освещение ситуации!

Существует иллюзия, что современный мир — это светлые и просторные торговые залы, библиотеки, переделанные в медиацентры, велодорожки и кафешки с улыбчивыми хипстерами.

Однако реальность — это выкинутый из окна дворник, обездоленные рабочие амурского ГПЗ, на которых кинули ОМОН, курьеры, что жили в парках и подъездах после увольнения во время карантина. Подобных примеров множество. Насилие против трудящихся является частью современного мира и осуществляется не только буржуазным государством, но и так называемыми предпринимателями. Причём это не какие-то эксцессы, а системное явление.

У т. н. работодателя есть возможность нанять людей «разобраться», когда про него плохо пишут в интернете: он привык, что рабочие терпят к себе унизительное отношение. Оскорбление, запугивание, избиение наёмных работников — это тоже часть современного мира. Наша с вами данность. Если, конечно, считать современным мир, выходящий за пределы центров крупных мегаполисов в дневное время суток.

У собеседника «Сизиф of труд» возникла иллюзия, что в одной конторе ему не захотели предоставлять приемлемые условия труда, а в другой — предоставили. В первом месте он увидел «приличных людей», а во втором — «упырей-вурдалаков».

Но дело не в этом. На предыдущего работодателя гневные твиты не писались, а собеседник занимал более привилегированную должность. Оператора call-центра побьют с большей вероятностью, чем клерка из визового центра; а дворника-мигранта выкинут из окна, не задумываясь. Помимо этого, наш собеседник ушёл спокойно и без шума. Не поэтому ли его там не избили?

Служба безопасности, люди, которые в ней работают, и их набор методов не особо различаются от конторы к конторе и используются соответственно возникшей ситуации, преследуя одну цель — отстаивание интересов руководства и бенефициаров той или иной частной лавочки, вне зависимости от того, курьерская ли это служба или нефтяная компания национального масштаба.

Существует заблуждение, что если разговор идёт о физическом насилии по отношению к сотрудникам, то это не касается политики. Как только речь заходит о том, что нет силы, которая заинтересована в отстаивании интересов рабочих, кроме их самих, то это оказывается политикой. Отсюда следует необходимость самоорганизации рабочих с целью отстаивания своих интересов. Политика — это концентрированное выражение экономики. Любые взаимоотношения труда и капитала в конечном счёте являются политическими.

По мнению собеседника, должны существовать некие «независимые» государственные структуры и этот вопрос должны решать «лучшие умы, светила политологической науки». Современная наука и государство есть институты буржуазного общества. Никакой независимости не предполагается. В наше время существуют две силы, способные формировать государство: либо класс наёмных работников, лишённых средств производства и вынужденных продавать свою рабочую силу; либо класс частных собственников, владеющих средствами производства и покупающих рабочую силу. Либо диктатура пролетариата, либо диктатура буржуазии. Середины нет. Любая кажущаяся достоверной иллюзия государства и общества, отличного от диктатуры пролетариата и диктатуры буржуазии, — обман, который осуществляет буржуазия. Либо нестабильный паритет, зависящий как от национальной, так и от международной обстановки. Он не способен продолжаться долго в историческом масштабе. Современное общество — это общество классовой борьбы, общество противостояния между трудом и капиталом. Пока сохраняется такое положение вещей, никакого вечного мира быть не может.

Представления о некоем «общественном договоре», где существуют независимые институты, — это договорные отношения, в которых один человек прикован к батарее, в то время как другой иногда приносит ему еду и время от времени бьёт палкой. Между ними равного диалога нет и быть не может.

Сменяемость власти не предоставляет благоприятных условий. Когда трудящимся предлагается избирать того или иного представителя буржуазии, от этого нормальных условий труда не возникнет. Не будет нормальных условий жизни, что бы под этим ни подразумевалось. Частные изменения возможны, но в целом всё остаётся по-прежнему. Можно заменить людей с плохими лицами на людей с хорошими лицами, но капиталы остаются в тех же руках, а значит, в них же сохраняется власть. Если капиталы перешли в другие руки, это не отменяет сохранения института капитала, а значит и концентрацию власти в тех или иных частных руках.

В формальных избирательных системах, институтами которых являются парламенты, президентство и муниципалитеты, сменяются лица, но это не власть. «Если бы от выборов что-то зависело, то нам бы не позволили в них участвовать» (М. Твен). Если у пролетариата действительно есть собственные организации, в первую очередь, рабочая партия, способная вести избирательную кампанию и добиваться избрания своих кандидатов в представительные органы, которые, в свою очередь, формируют органы исполнительной власти и руководят органами непосредственного насилия (такими, как правоохранительные органы, прокуратура, следственный комитет, система исполнения наказаний, армия и т. п.), и если есть возможность осуществить всё это, то такие выборы немедленно будут свёрнуты, а в стране будет введена фашистская диктатура, действующая методами явного и неприкрытого террора против рабочего движения.

Кроме прочего, существует расхожее заблуждение, что работник получает «доход». Это является крайне опасной и вредной для дела трудящихся иллюзией. Доход есть неоплаченный труд наёмных работников. Более того, работнику оплачивают не результаты труда, а стоимость его рабочей силы, которая ни в коем случае не зависит от созданных им благ, а соответствует сумме, необходимой для его воспроизводства. Доход зависит от того, как «поработаешь», — это бесспорно верно. Однако это будет доход не работника, а частного собственника, который его нанял.

Несмотря на критику выше, мы с гордостью отмечаем, что наш собеседник постоял за себя и в дальнейшем собирается отстаивать свою правоту, несмотря на злобную и недовольную морду господ «предпринимателей».