Интервью с монтировщиками сцены Русского драматического театра города Чебоксары

Как правильно называется ваша профессия?

В документах называется «машинист сцены», но обычно в жизни никто так не говорит, все называют монтировщиками или просто машинистами.

Как люди попадают в эту профессию?

Монтировщик 1: Глядя на людей вокруг, думаю, что в большинстве своём это не то чтобы целенаправленный жизненный путь, а больше дело случая.

Монтировщик 2: У меня очень много театральных знакомых вокруг, как-то вот втянули. А ещё детские кружки, творчество в детстве, в школьные годы, художественное образование. Но Русский драматический театр — не единственное моё место работы.

Монтировщик 3: Меня пригласил друг, который здесь работал. Мне всё нравится, устраивает. Про профессию я вообще давно знал, потому что ещё один знакомый тут работал, но он создал впечатление, что это работа временная, поскольку люди меняются очень часто, очень много случайных людей. Надолго задержаться не стремятся люди, потому что была зарплата очень маленькая всегда. Сейчас более-менее выровнялась. Когда я пришёл, стали уже платить более-менее порядочно. Если человек живёт один, прожить вполне можно.

Но текучка присутствует?

Текучка присутствует всегда, именно в монтировочном цеху, во всех театрах. Это общая картина. Специфика работы в чём? Во-первых, график ненормированный. Если коллектив большой, человек восемь, они просто делятся пополам: есть утренняя смена, а есть ночная. Они приходят, допустим, одни в семь часов, уходят в обед, другие приходят в обед, уходят ночью. Во-вторых, гастроли, конечно. Если театр большой, известный, если труппа популярная, то ездят постоянно. Плюс гастроли обменные, когда труппы разных городов ездят друг к другу. Фестивали. То есть ты не сидишь целый день в офисе или на заводе смену, а ты можешь днём работать, утром работать, вечером. А можешь вообще не работать. Есть свой плюс.

В чём именно заключается работа, и какие в ней качества важны?

Точность, аккуратность, внимательность прежде всего. Мы должны не просто поставить декорации, а точно на свои места, и аккуратно опять же. Всё-таки мы несём ответственность за людей, которые играют на сцене.

Безопасность актёров — тоже ваша ответственность?

Конечно. То есть после того, как декорации уже стоят, надо всё проверить, чтобы никто не споткнулся, ничто ни на кого не упало, всё держалось. Нужно постоянно заострять на этом внимание. Ремонт и хранение декораций — тоже наше дело. Если мелкий ремонт, то мы делаем сами, если что-то серьёзное — то у нас есть плотник, есть столярный цех, энергетик, который варит конструкции из металла, они обслуживают всё это дело, но хранение на нашей совести.

Вообще в чём заключается основа работы любого театра? Наша задача, чтобы на сцене всегда был порядок — есть там декорация, нет там декорации, есть там спектакль или там идёт репетиция. Всё, что от нас требуется, мы должны поставить. Или убрать в определённый тайминг. Вот тебе дают два часа, ты должен спектакль собрать. Как ты это будешь делать, никого не интересует. Если ты его не собрал — всё, это катастрофа. Потому что отмена спектакля — это очень большое дело. Это серьёзный косяк для всех цехов, потому что от нас зависят все остальные работники.

Всё это происходит «за сценой», а приходится иногда выходить на сцену?

Да. Это фактически работа массовки, которую в крупных театрах делают студенты театральных ВУЗов, которые приходят или на практику, или просто на работу, и у них пока ещё нет возможности себя проявить по-другому. У нас маленький театр, и некоторые функции выполняют машинисты на сцене в костюмах. Естественно, без каких-то конкретных ролей. А ещё бывает, мы выходим на сцену, меняем декорации, уходим — это самый простой вариант.

Занимаетесь ли вы какими-то спецэффектами?

Падающие птицы с третьего этажа. Летящие пух и перья. Снег, дождь, листья. Неожиданно что-то должно появиться на сцене, неожиданно исчезнуть со сцены. Такое вот.

То есть фактически вы участвуете в процессе самого представления?

Мы, конечно, не любим, когда такое происходит. Потому что это твоё время затрачивается. Иногда бывает, когда выходим практически всей бригадой. Есть, например, спектакль «Леди на день». Там есть поворотный станок, который занимает практически всю сцену, он крутится по часовой стрелке, и меняются локации. Так вот двое крутят, остальные мебель убирают в этот момент — весь спектакль, все два акта. Никуда деться оттуда невозможно. Тяжеловато бывает, особенно когда ты утром работаешь, потом ты ставишь декорации ещё и вечером. То есть целый день проводишь в театре.

Как происходит процесс создания спектакля — от того момента, как режиссёру приходит мысль что-то поставить, до того, как происходит премьера?

Мы работаем в основном с режиссёром, а режиссёр работает с художником. Художник рисует эскизы декораций и костюмов. Потом художник и режиссёр это дело обсуждают. А нам дают уже готовый вариант. Столяр, плотник, сработали уже по эскизам, художники — у нас есть свой художественный цех — покрасили, бутафор тоже наваял, что ему надо. Всё это прицепили. И нам говорят: «Вот эту красоту надо поставить вот здесь».

Бутафория — это что такое?

Например, нам нужно изобразить фотоаппарат какой-то определённой конструкции. Его можно купить, конечно, а можно сделать из папье-маше, из фанеры. Сейчас много материалов гораздо интереснее: пластик, плёночки. В зависимости от задачи бутафор как волшебник что-то делает. Он у нас такой дядька очень интересный, его никто не видит, не слышит, он редко выходит из своего кабинета и там всё делает.

А снег-машину [генератор снега — прим. Сизифа] тоже бутафор сделал?

Нет, снег-машину сделал энергетик наш. Он настоящий Кулибин, из ничего делает что-то. Вот на новый спектакль он нам сделал гардины, там струны, которые натягиваются и можно вешать различные навески. Оружие — тоже бутафория. Все винтовки и пистоны, которые стреляют по ходу действия. Есть такой вариант, когда оружие стреляет само, а есть вариант, когда за сценой стоит со стартовым пистолетом помощник режиссёра и стреляет оттуда. Оружия вообще любого, в сказках с мечами бегают все персонажи.

Какие ещё есть цеха в театре?

Цехов много. Помимо нашего есть костюмерный цех, реквизиторский цех. Швейный цех у нас есть не во всех театрах, это не распространено, всё заказывается через фирму — но у нас свой швейный цех, там шьют не только костюмы, но и декорации: кулисы, падуги [падуга — элемент сценического оформления, горизонтальная полоска ткани, обрамляющая верхнюю часть сцены между кулисами; скрывает от зрителей располагающиеся над сценой механизмы, техническое и световое оборудование — прим. Сизифа], чехлы на мебель. Есть цех художественный — там художники, плюс с ними работает один бутафор.

Столярный цех: там плотник делает декорации. Световой цех, звукорежиссёр. Со световым цехом мы много вместе работаем, потому что декорации выставляют по свету, они должны подсвечиваться определённым образом. У осветителей есть пульт программируемый, какой-то очень сложный, то есть это не вручную делается, большинство софитов управляются по Wi-Fi. И осветитель выставляет свет, записывает программу и по ходу спектакля уже просто смотрит. И если мы какую-то декорацию поставили неправильно, свет не попал, куда нужно. Менять программу уже не получится. Но тут много нюансов — бывает, что и актёр встал не на ту точку.

Между цехами происходит постоянное взаимодействие?

Монтировщик 1: Постоянное. Не только взаимодействие, ещё и конфликты постоянно происходят. И какие-то там другие отношения. Вообще, желательно со всеми иметь нормальные отношения, иначе работа невозможна. У нас очень суровый реквизитор есть, тётя Лена. Она просто с любой точки может увидеть, что кто-то кроме актёров взял реквизит, и очень сильно возмущается по этому поводу. Не всегда, правда, обоснованно, но бывает.

Монтировщик 2: Да, играть нельзя с такими вещами. Если увидят с реквизитом, то руки оторвут сразу.

Допустим, было создано какое-то количество невероятно сложных декораций, бутафории для спектакля. И вот спектакль уже не играют… Куда это всё девается? На переработку? В другой театр?

Монтировщик 2: Списывают. Часть вещей может быть задействована в новых спектаклях.

Монтировщик 3: Да, есть кочующий реквизит. Не обязательно, что как только спектакль сняли из репертуара — сразу реквизит прям собрали и выкинули. Реквизит переходит из одного спектакля в другой потом, потом его могут переделать, использовать как расходный материал.

Декорации бывают ведь очень разными. В современных и экспериментальных постановках бывает достаточно повесить кусок материи, поставить стол, такой минимализм. А какие-то спектакли, наоборот, перегружены деталями. Где-то только образ предмета, а где-то оформление состоит из подлинных предметов. Какое отношение к этому в вашем театре?

Это от режиссёра зависит. Если режиссёр говорит, что вот у меня забор и избушка, и избушка должна быть из настоящих брёвен, а забор из настоящих досок, то так и будут делать. И никого не спросят, где это будет храниться, как это монтировать. А если режиссёр говорит: «Мне вот какой-то забор сделайте, ну вот так нормально, из фанеры». Будет из фанеры.

То есть бывает, что режиссёр не принимает во внимание нюансы монтажа, что реквизит надо устанавливать, перемещать, хранить?

Зачастую да, не принимает во внимание. Спектакли списываются очень редко, поскольку там очень сложная процедура, министерство должно дать добро. А что такое добро от министерства? Можно годами ждать. Соответственно, выпускаются шесть-семь спектаклей в год, каждый год, а списывается, условно, один из них. Остальные так и лежат на складе. И выкинуть их нельзя. Это наша беда основная, поскольку места нет практически совсем.

Какие декорации вам особенно запомнились?

Монтировщик 1: Есть спектакль «Преступление и наказание», он идёт уже здесь много лет, с 2011-го года, декорации мне нравятся с эстетической стороны, они не теряют свою актуальность.

В холле как раз стоит макет этих декораций.

Монтировщик 1: Макет — это обязательно. Художник должен сделать макет для каждого нового спектакля, дабы на сцене всё полностью попало в размер. Очень серьёзная работа, ответственный труд. Не просто придумать, а всё соотнести.

Монтировщик 3: Мне нравятся декорации в спектакле по рассказам Шукшина — «История одной встречи»: там как бы минимализм, но он смотрится очень интересно — там огромный металлический станок стоит посреди сцены, а на него идёт настил из настоящих половых досок шестиметровых, и на нём происходит всё действие. Интерес в том, что они пространство меняют. Вот это здорово. Это как бы современный театр, не классический. А классический — там вот стенка, диванчик стоит, столик стоит, стульчик стоит, шкаф. Висит картина какая-то условная. А люди ходят, разговаривают между этими всеми предметами. Световые решения очень сильные: то есть стеночку создали, свет дали на неё — там уже не просто стеночка, а портал в иной мир.

Сейчас во многих театрах начали использовать цифровые декорации. А у вас?

У нас с прошлого года взяли в штат видеографа, который работает со спецэффектами, с проектором. Он создаёт инсталляции в программах, а потом они проецируются на экран, да вообще на любую поверхность — на стену театра, на портал, на занавес тот же самый.

Часто прибегают к цифровым декорациям?

Сейчас да. Раньше это как-то избирательно было, потому что надо было приглашать человека со стороны — соответственно, это другие расходы. А сейчас человек в штате, и в каждом спектакле, особенно детском, всё должно быть ярко, шумно, весело — это и обеспечивает видеограф.

Чувствуете угрозу своему труду от цифровых декораций, что они заменят когда-нибудь привычные декорации, а видеографы — монтировщиков?

Нет, мы в целом ждём технологий. Я хотел бы увидеть у нас в театре робота, которому я бы давал разрешение передвинуть тот или иной предмет. Но не дождёмся. Хотя прогресс идёт. Цифровые декорации те же — это всё-таки очень интересно всё.

Сколько спектаклей играют в день в театре?

Всё зависит от расписания, может вообще ни одного спектакля не быть, могут идти репетиции. Стандартно выходные заняты: утром детская сказка, вечером спектакль. Понедельник — выходной, а со вторника уже по новой.

Если идёт репетиция, надо полностью собирать или можно так, на глазок?

Это называется выгородка: ставится условная мебель, ширмы, которые изображают декорацию, потому что декорация не сразу делается, процесс создания может растянуться на месяц, и только перед премьерой за пару дней выставляются уже готовые декорации. Выгородку ставят просто чтобы актёр более-менее ориентировался, в какую сторону должен ходить, как поворачиваться. Потом актёры очень сильно возмущаются, когда видят готовые декорации — всё по-другому, и проходы другие, шире или уже, и им неудобно…

Многое зависит от того, как поставит работу режиссёр. Будут ли декорации быстро делаться, или медленно, или режиссёра свет больше интересует, или музыка — есть и такие режиссёры. Есть такие, которые говорят, что декорации — это вообще условность, всё должен актёр играть. Соответственно, нам меньше работы; чем меньше работы, тем лучше.

На странице театра ВКонтакте постоянно выкладывают ролики, детали жизни театра. Но там всё время одни актёры. Возможно, для зрителя особенно важны актёры, он приходит смотреть на них, но сколько труда разных цехов скрывается за фасадом актёрского труда... Какие у вас взаимоотношения с актёрами?

Монтировщик 1: Всё от человека зависит. Но актёры в силу специфики профессии любят публичность всякую, любую. С кем-то отношения дружеские, с кем-то просто общаешься по ходу работы, поскольку это нужно. Молодых актёров привлекает любая работа, им интересно. Они могут встать посмотреть, как декорации собираются. А актёру, который уже солидно пожил в этой жизни — ему уже ничего не интересно, кроме себя.

Монтировщик 2: Молодёжь более активна, да, они нам часто какие-то вопросы задают, бывает, что-то очень даже интересное могут высказать. А так всё зависит от человека, тут нет специфики никакой. Единственное, что любимая отмазка актёров, если что-то пошло на сцене не так: «Это потому что декорации плохо стоят». Это как рыбак говорит: «Почему не клюёт? Потому что ветер восточный». Но и это больше просто такая шутка.

Монтировщик 3: И зависит от того, если мы выходим на сцену вместе с актёрами в массовке, отношения становятся более близкими, мы больше общаешься, какие-то общие шутки появляются, больше сплочённости, организованности. Да и от твоих действий зависит много чего. Если ты неправильно вышел, неправильно поставил стул, то актёр сядет мимо, если он не посмотрит. Соответственно у него уже будет зуб на тебя.

Часто приходится выезжать на гастроли, на фестивали?

В сезон по городу или по району, по республике — примерно раз в неделю куда-то ездим. Обычно на праздники, под Новый год любят вывозить детские сказки — то есть можем две недели ездить почти каждый день, если старший администратор смог билеты продать.

Тут нестабильно, и это не мы решаем — есть администрация на это, гастроли они пробивают: вплоть до директора, который ездит, договаривается с другими театрами, с фестивальными комитетами. Например, идёт у нас спектакль, отсылается заявка на его представление в каком-то другом месте, они утверждают или не утверждают, соответственно мы едем или не едем. Бывают фестивали ежегодные, которые как бы обязательны — допустим, каждый год в Йошкар-Оле в ноябре проводится «Мост Дружбы», туда приезжают со всей России разные театры. Мы каждый год туда привозим новый спектакль.

Какие спектакли чаще всего «путешествуют»?

Монтировщик 1: Школьная программа, мировая классика или детские сказки — самое ходовое, оно всем понятно. У нас есть замечательный спектакль, называется «Одни в городе или весёлые уроки ОБЖ». Там рассказывают детям, что не надо пальцы в розетку совать, как обращаться с деньгами, вести себя с незнакомцем, что нельзя на канализационный люк наступать. И этот спектакль — рекордсмен, чуть ли не сотый спектакль уже идёт — каждый спектакль в расписании имеет цифру, которая показывает количество показов.

Монтировщик 2: Но все спектакли можно и вывезти вот так.

Монтировщик 1: Да, там от декораций зависит. То есть не на каждую сцену детского сада влезет то, что у нас есть.

Как происходит транспортировка и адаптация декораций к другому театру? Ведь сцены в театрах бывают разных конфигураций.

Монтировщик 1: Погрузить, отвезти, выгрузить. Донести до сцены. В театрах сцены более-менее одинаковые, а если мы едем в ДК или в школу — то там, да, может быть всё что угодно. Бывает, что сцена настолько маленькая, что там актёрам-то не поместиться, не то что декорациям. Бывает и такое. Тогда мы говорим администрации: «Вы зачем нас дёргаете по любому поводу? Мы декорации привезём, а поставить их невозможно, смысл какой в нашей декорации? Или другую сцену ищите, или играйте без декораций».

Монтировщик 3: Но иногда делают выездные декорации, специально уменьшенные копии наших декораций.

Монтировщик 1: В последнее время они перестали почему-то так делать, хотя я категорически им рекомендую всегда, потому что если ты стационарные декорации возишь туда-сюда, они становятся такого вида побитого!

Монтировщик 3: Хотя мы очень аккуратно их переносим с места на место.

Монтировщик 1: При перевозке может случиться всё что угодно, особенно если едем на гастроли куда-нибудь за 800 километров, и декорации просто едут в машине, не всегда в нормальном виде могут приехать, к сожалению.

Какие условия труда? Безопасность, форма, график?

Монтировщик 3: Вот спецовочка новая. Обувь ждём, сказали будет скоро. Одни порвались, а другие едут. Так что я не жалуюсь на одёжку во всяком случае, инструмент тоже присутствует, всё в порядке. Саморезики есть, чем крутить тоже, не отвертками, чай, и то радует.

Монтировщик 1: Театр — государственное учреждение, в нём всё должно регламентироваться документами. Если мы выходим в свой выходной на работу, поскольку есть такая необходимость, мы пишем заявление на имя директора, что мы не против. Соответственно, на любую гастроль — то же самое. Мы пишем, что нас не насильно вытащили, повезли неизвестно куда в ночь. Мы пишем, что мы согласны, мы понимаем ответственность, мы расписываемся в куче документов, в инструкции по технике безопасности, а потом что-то ещё похожее есть. То есть там документы, все они официально все заявлены. Когда мы выезжаем в командировку, нам платят суточные, всё зависит от расстояния: чем дальше, тем больше, но их всё равно не хватает, так что это больше условность.

Интересно ездить по разным городам? Дают ли вам в командировках время на отдых?

Монтировщик 2: Зависит от загруженности. Если мы не участвуем в спектакле, то и времени больше. Опять же, какие спектакли? Какой-то спектакль можно и за час поставить, какой-то ставится и долго, и сложно в том плане, что свет тоже настраивается заново на другой сцене. И всё зависит от того, насколько осветитель быстро всё это сделает, мы не можем уйти раньше, чем поставят свет.

Монтировщик 1: Вот мы ездили в Уфу втроём, и я не видел ничего практически, кроме гостиницы и театра. Времени не было никакого. То есть я был в Уфе, но я ничего там не видел.

Во время гастролей от каждого цеха должен быть представитель, который проконтролирует свою составляющую?

Бывает весь цех приезжает — в костюмерном всего два человека, в реквизиторском тоже два. Если много спектаклей, много предметов, они уезжают вдвоём, потому что иначе не успевают. Актёры же бывает тоже разными составами играют, может, кто-то заболел, кто-то уехал на гастроли.

Если режиссёр придумал какую-то нелепую декорацию, которую устанавливать опасно для жизни или затруднительно переносить, можете ли вы опротестовать такое решение? Например, сказать, что целесообразнее использовать бутафорское бревно, а не настоящее?

Монтировщик 2: Все же люди, если мы можем всё изложить с доказательной базой, то почему нет? Конечно, прислушаются, ведь помимо режиссёра над решением декораций работают разные мастера, и каждый цех отвечает за то, что он делает. Если плотник дерево напилил, он тоже должен понимать, что как-то его люди должны взять, перенести, то есть на нём должны быть какие-то уступы, за что хватать. Если предмет большой, значит, нам нужно предоставить тележку, чтобы его как-нибудь переместить.

Монтировщик 1: Нет, тут схема простая. За любые декорации, костюмы в постановке нового спектакля отвечает заведующий постановкой — завпост наш. Он один начальник, получается, над всеми цехами. Но не над актёрами. И если мы убедим нашего начальника непосредственно, что это бревно нам действительно не подходит, что оно может упасть какому-нибудь актёру на ногу, и он понимает, что это может произойти, то он может уже режиссёра поставить перед фактом, что бревна не будет. Если он не сможет это объяснить режиссёру, это другой вопрос. Потому что есть очень упёртые люди, которые не понимают специфики. Они декорации не собирают, им без разницы. Им главное, чтобы картинка красивая была, а как там ты будешь работать, никого не интересует. У актёров могут быть свои претензии к декорациям, им тоже могут пойти на уступки, поскольку они всё-таки играют с этими делами. Если у них настолько неудобный диван, что на нём невозможно сидеть, переделают.

Вы показывали настоящий диван из мебельного, не бутафорский, который участвует в постановке.

Монтировщик 2: Диван красивый, но огромный. Его было очень тяжело таскать, поэтому приделали колёсики. Но из-за колёсиков он начал катиться в тот момент, когда на него актёры плюхаются по сюжету, пришлось зафиксировать его к полу.

Монтировщик 1: Удобный диван — тоже не всегда хорошо. Актёр садится, ему надо говорить текст, а на диване так хорошо сидеть, что он расслабляется. Это не очень правильно. Перемещение актёров на сцене имеет большое значение, вставать с дивана не надо забывать. Поэтому такие настоящие диваны, ну не знаю...

Монтировщик 3: Иногда проще купить мебель, дабы не загружать художественных рабочих. Не так много людей работает, поэтому.

Монтировщик 1: Возможно. Этим вопросом занимается завпост. Насколько эффективно то или иное приобретение, целесообразность, эффективность — это всё его заботы. Нам принесли, мы поставили. Вынесли, унесли. Красота.

Как-то на вас влияет, что вы работаете именно в театре? Или воспринимается, прежде всего, то, что это физически тяжелая работа, способ заработка?

Монтировщик 2: Интересно, конечно. Интересно бывает сравнить, как актёры играли сегодня со вчерашней игрой. Бывает, тянет перечитать что-то из того, что происходит на сцене. Это как раз приятная часть нашей работы, что можно спокойно посмотреть, что происходит в творческом мире.

Монтировщик 1: Я на этой работе показываю, что умею. Головой думаю тоже, не просто так поставил и ушёл. Без решения технических задач здесь никуда. Но зарплату побольше хочется всегда. Это не зависит от количества спектаклей и интересные они или нет.

Монтировщик 3: Когда слышишь один и тот же текст каждую неделю, он у тебя в голове остаётся, и ты начинаешь вместе с актёрами его произносить. От этого избавиться тяжело. Мне нравится профессия, потому что с гастролями можно посетить такое количество городов, куда ты никогда в жизни не попадёшь сам по себе. Тут дело даже не только в деньгах или во времени. Если ты будешь работать, скажем, где-то на заводе, не будешь же ездить каждые два месяца куда-то, это нереально. А здесь ты выезжаешь — замечательно, можно посмотреть, как люди живут, какие бывают театры. Мне, например, в Ульяновске, один монтировщик очень долго объяснял, что не нужно вникать в то, что происходит на сцене, поскольку это вообще другая сфера. Какой там спектакль идёт, классика или нет — не надо тебе этого знать, это потеря времени, а ты должен сделать свою работу хорошо. Я с ним поспорил, но он меня не понял всё равно. Я считаю, что если вовлечения нет, то как бы бессмысленно работать. Всё равно ты как-то влияешь на постановку в любом случае. Допустим, есть декорации, которые сделаны очень непродуманно. И когда ты их ставишь, буквально приходится доводить напильником до ума. И много разных задач приходится решить. Это и есть творческий момент.