Интервью со сварщиком с Выксунского металлургического завода

Так, ну, поехали. Мы будем говорить о работе на заводе. Если я верно понимаю, ты работаешь на огромном металлургическом предприятии федерального значения, которое делает трубы, железнодорожные колёса?

Когда-то давно это были разные предприятия. Но все, безусловно, в собственности государства. Производили трубы малого и большого диаметра. Грубо говоря, от трубы, которую можно взять и кого-нибудь ударить, до трубы, в которую можно в полный рост войти, руками махать, прыгать. Одни для бытового мелкого назначения, другие для газопроводов и нефтепроводов.

Выходит, Северный поток строили из ваших труб?

Да, все потоки по частям. Предприятие, конечно, не единственное в мире и в стране, но значимое. И сейчас эти все заводы объединены в одной компании. Компания такого огромного размера, корпорация, не может полностью принадлежать государству или одному частнику, там очень много капиталов разных. Есть государственные заказы, субсидии, какая-то доля государства. Но, к сожалению, управление отдано на откуп корпорации. Корпорация производит то, что надо государству, но очень много на этом зарабатывает. Государство в её дела не лезет, что как внутри обстоит, ему неважно: трубы идут, колеса идут, всё нормально.

Кем ты работаешь?

Сварщиком.

Сварщиком на линии?

Да, сварщиком на конвейере, то есть я непосредственно имею отношение к изготовлению этих труб.

У тебя же не обычный сварочный аппарат, чтобы с ним туда-сюда бегать, должно быть, это сложное оборудование.

Да, там огромная конвейерная линия. Внутри корпорации есть ещё и заводы, которые плавят металл, то есть они его переплавляют в слитки – слябы так называемые – разных форм. Металл привозят в слитках, раскатывают в лист, лист формуют каких надо размеров, и это долгий процесс. Готовый лист попадает к нам, и его сворачивают в трубу. Когда трубе придали форму, её надо сварить. Варят на специальном оборудовании, технология в несколько швов: варят снаружи, изнутри, а на линии очень много участков контроля. На одном из участков варят полуавтоматом, мелкие работы сварочные выполняют. Здесь я стою на конвейере.

Двенадцать часов смены, два через два.

Да, в основном это так. Но иногда, бывает, заказов нет, надо приостановить работу, а иногда, опять же, вся обстановка международная меняется. И это сразу отражается на заводе. Смены по двенадцать могут как угодно переставить. Две смены с утра, смены с утра в ночь, могут быть три смены в ночь, могут три смены в день – всё время пертурбации.

То есть какого-то толкового графика нет, анархия у вас?

Да. К сожалению, корпоративное это управление, оно о людях никак не думает.

По поводу, как оно думает: что есть на заводе для рабочих?

Для людей?

Да, для людей.

Ничего нет. То есть, если хочешь что-то для себя, надо прям... Есть корпоративные сайты, на них всё поставлено в форме игры, конкурса. Отправьте запрос, аргументируйте, докажите, что это нужно, оформите весело – с графиками, с картинками – отправьте на сайт, и, если всё получится, вам сделают туалет на участке. Чтобы вы не бегали в соседний цех.

А так бегаете?

Проще объяснить это на разнице между старым, советским, как оно было тогда, когда я только устроился, с тем, что стало. Раньше были фиксированные смены по двенадцать и государственный заказ, всё было стабильно. То есть даже если государство где-то оплошало, рабочие бы этого не заметили. Например, контракт сорвался долгосрочный, и надо приостановиться. Всех рабочих предупредят, скажут, что через неделю простой с выплатами или отпуска. Обычно простой был. А до этого работаем на склад. Листов изготовили, например, на неделю вперёд, значит, эту неделю дорабатываем. Цепочка производства очень длинная. Мы не можем подвести то предприятие, которое листы делает, оно должно металл доплавить, значит, мы должны трубы сделать и отправить на склады. Там после нас ведь тоже куча дел: дефектоскописты работают, а тем трубам, что идут на Крайний Север, делают утепление.

Так цепочка должна до конца пройти, все заложенные деньги проработать. То есть, если там бы даже газопровод взорвали, не было бы у нас никаких пертурбаций. Опять же, отношение к людям было гораздо проще, добрее, что ли, мягче. Если надо было отпуск, отлучку, достаточно было подойти к своему начальнику, заявить об этом, заполнить простой бланк и всё. Собственно, вот это основное, что ж ещё? Ну, туалеты были на всех участках.

Слушай, ну это критично на самом деле.

Очень критично. В том-то и дело, что туалеты, курилки были на участках. Если столовая в другом цеху, и идти до нее полчаса, то начальник смены распределял графики так, чтобы производство не простаивало, чтобы когда ты идёшь в столовую, ничего не останавливалось.

Получается, людей было больше?

Людей было больше, а организация, как ни странно, была лучше. Есть мнение, что раньше все пили, курили, всё было хреново. И с этим можно где-то согласиться, потому что люди действительно синячили много. Года с двенадцатого начали новые порядки вводить. Все разрозненные заводы и вспомогательные цеха объединили, и стала одна большая корпорация, но всё равно в каждом заводе свой начальник. Есть три здания на территории, где сидят люди, которые занимаются только корпоративной культурой. То есть, объёмов производства с советского времени не увеличилось, качества тоже, часть цехов закрыли, часть просто снесли, зато число управленцев этих возросло просто десятикратно. А количество рабочих уменьшилось: сокращают и оптимизируют всех, кого можно. Рабочих не хватает, аппарат бюрократический разросся невообразимый, непропорциональный. Плюс ещё есть отдельная служба – корпоративный институт. И в этом корпоративном институте учатся люди, которые официально регулируют работу тех, кто регулирует нашу работу. Девять этажей управление, и там есть службы, где сидят люди, которые только надзирают за людьми, которые должны нами руководить.

Ну и как?

Ну никак. Теперь курилок нет. Ни с похмелья, ни пьяным нельзя – это хорошо. Но у людей отняли возможность просто подойти к своему начальнику попросить выходной. Сейчас ты должен подойти к нему расписаться, потом к начальнику цеха, к начальнику участка и потом к какому-то другому начальнику, ещё выше. Может быть, там согласуют. Иногда твой непосредственный руководитель сделает это сам. Но только если он хорошо к тебе относится и понимает, что нельзя тебя отрывать от работы: ты стоишь на конвейере, тебе нужно очень много нормы выполнять по производству.

Ввели компьютеры и электронные отчёты. Теперь начальник постоянно блюдёт, выполняются ли у него нормы по скорости сварки, и по качеству, и по дефектности. Он туда эти данные заносит, их поправляет, а каждую минуту могут сверху посмотреть: правильно ли он сделал, не отстаёт ли от графика. Есть установленные нормы производства, а есть корпоративное правило, что нужно их превышать.

Об этом расскажи, пожалуйста, подробнее. Что значит превышать? То есть норма производства – это как?

Норма производства – это часовая производительность. На каждом участке она своя, но в конце дня на складе должно оказаться столько-то. И те, кто наверху, они постоянно всех подгоняют. Чтобы твой статус начальника в корпорации был лучше, ты должен постоянно норму чуть-чуть превышать. Выпускники этого корпоративного университета, они возвышенные какие-то, не от мира сего. У них такое понимание о производстве, что надо ходить, постоянно делать замечания, блюсти, при этом не обязательно что-то понимать в производстве, достаточно пальцем тыкать. Ну, свелось это всё к тому, что превышение существует отдельно от норм.

Вот про превышение расскажи, как можно нормы превысить?

Просто подгоняют: варите быстрее трубу. Человек варит на пульту так называемом. Это большой станок механический, там много тонких настроек. Как бы примитивно объяснить... Чтобы труба проварилась хорошо, нужна оптимальная скорость, которая сочетается с напряжением и скоростью подачи сварочной проволоки. Если всё соблюсти, труба проварится хорошо. Но если надо нам дать какое-то превышение по количеству, можно добавить скорость, добавить угла наклона, напряжения. Это нарушит технологический процесс, повысит риск брака в производстве, оборудование начнет выходить из строя и обязательно сломается. Зато будет превышение по графику, и у начальника цеха и людей, которые надзирают за ними, будет в компьютере в конце дня отметочка: «Я превысил, я молодец». Начальство уже самое высокое посмотрит и поймет: «Вот, выпускники моего корпоративного университета, обученные по моим специальным программам менеджмента и управления, выдают результат. Они стабильно превышают, значит они молодцы, значит, они достойны премии».

Рабочим от этого никаких бонусов нет. Могут пообещать, могут об этом очень долго рассказывать. Да, от почасовой производительности рассчитывается прибавка, и выглядит это как коэффициент к премии всего цеха. Прибавку делят между всеми рабочими, и это меньше, чем копейки. То, что получат те, кто в кабинетах сидит, сравнить нельзя. И есть подвох. При превышении норм будет больше брака, много мелких дефектов, которые надо будет на участке ремонта исправлять. Все эти дефекты и издержки, полученные из-за этого превышения, всё это оборудование, что сломалось…

Снижает коэффициент.

Да, да! Есть допустимый процент ремонта, но из-за того, что мы нормы превысили, количество ремонта будет больше, а каждый ремонт снижает и этот коэффициент, и все вообще надбавки и премии. А оборудование сломанное! Это вплоть до простоев. Когда оно сломается, придётся всю линию глушить, да ещё и травмы с рабочими могут случиться, естественно.

Погоди, а откуда травмы? Почему травмы?

Из-за неисправного оборудования. Труба здоровая, тяжёлая, она по роликам едет, ролики, допустим, кривые, изношенные из-за переработок, нарушения технических норм. Она может скатиться с ролика, и человек там руку оставит, ногу – без проблем. У меня может не до конца подъёмный механизм опуститься, и в него труба ударит. Где-то может дуга соскочить, искра человеку в глаз попасть.

Насколько часто?

Каждый месяц кто-то серьёзно травмируется. Ох, сейчас всё на раз сведётся к нытью.

Нет, нет, рассказывай.

Раньше были ПТУ, вечерние школы, и это были серьёзные организации. Может, кому-то они и казались несерьёзными. Было мнение: «Я поступил в институт, а ты в путягу, то есть ты туповат, потому что в институт не смог». Но потом ты приходишь на завод, там дружный коллектив, тебя берут под руки, всё тебе объясняют, показывают, ты учишься. Сейчас ПТУ нет, зато модное слово есть: колледж. То есть, ты выпускник колледжа, а не шараги, ты не ПТУшник какой-то, не алкаш, не наркоман, там...

Разве выпускники ПТУ – это алкаши и наркоманы, что ли? Да ладно, знал бы ты, что творится в университете!

Вот это самое весёлое: когда на третьем курсе ПТУ группа крановщиц вся ушла в декрет, это типа: «ой, фи». А когда в институте всем по 19-20 лет, и мужики не идут в армию, потому что у них девушки все как одна беременные – это ничего, это молодые семьи, ячейки общества. Но то шарага, и в ней все, естественно, пьяницы-наркоманы, а то – красивые интеллигентные люди. Такое мнение в городе было у многих. Когда рядом люди из института выпивают и тыкают пальцем в ПТУшников...

…которые выпивают…

Да! А ПТУшники тыкают пальцем в институтских. И надо определиться: «Вы не мужики, вы пошли в институт, вы только книжки читаете, а мы-то – ух! Мы после шараги сразу в армию, а потом на завод. А вы всё книжки читаете».

Так вот. Сейчас люди приходят из колледжа, в котором почти ничему не учат. При попытках что-то объяснить создаётся впечатление, что человека после пятого класса вообще ничему не учили. Читать-писать умеет, у него есть телефон, сам здоровый, а лицо как у ребёнка. То есть они отъевшиеся, здоровые, сытые, но большие дети. И они не вывозят ни физически, ни морально. Пользоваться сварочным аппаратом, всю смену на линии стоять, тяжёлые работы выполнять слесарные не могут. Они отвлекаются, им трудно сосредотачиваться. Может, это и есть клиповое мышление, что они больше чем на 3-5 минут сосредоточиться не могут. А тут надо всю смену быть внимательным. И что в итоге? Человека придавило трубой больше тысячи миллиметров в диаметре. У неё там стенка – двадцатка, короче, она здоровая. Оборудование не сработало как надо; труба ехала по рольгангу и не дотянула до нужного места.

По чему ехала?

Рольганг, ролики. Она ехала по конвейеру и не доехала. По правилам требуется остановить всё и чинить. Но никто никогда не обратится в ремонтную службу, потому что надо выполнять и перевыполнять. Эту трубу подтолкнули ломиком, пытались выправить, чтобы она дошла до нужного места. Разумеется, это нарушение техники безопасности. Один парень – вот он был именно такой – пострадал. Его придавило трубой, он поломался серьёзно, год-два на постели лежать. И каждый месяц кто-то так вот улетает с ногой, с рукой.

Из-за неисправного оборудования, из-за того, что вынудили?

Всё сразу. И неисправное оборудование, и то, что вынуждают нарушать технику безопасности.

А почему никто не судится?

Кто-то судится. Но обычно как бывает? Ты оказываешься на больничной койке, и на тебя сразу начинают давить. Тебе говорят: была запись с видеокамеры, и там видно, что ты полез на рольганг с ломиком и нарушил технику безопасности. А раз есть видеозапись – ты виноват автоматически. Твои возражения, что тебя принуждали к этому, в расчёт не идут. Тебе просто обвинительное заключение приносят, и ты соглашаешься с ним, либо нет. Если ты согласен: «Ну, я нарушил, да» – тебе обещают небольшую компенсацию, совсем небольшую. И вроде как ты вылечишься и снова устроишься, тебя никто не выгоняет. А если не согласен – судись, бодайся. Обычно маленькие люди соглашаются лечиться и возвращаться. Это же градообразующее предприятие, никому не хочется работу терять. К тому же если тебе таз сломало или бедро переломило, ты уже всё, не спортсмен. Если травма позвоночника – ещё хуже, а такие травмы бывают. Чаще люди поддаются, кто-то, особенно предпенсионного возраста, судится. И даже если он выиграет суд, корпоративная этика не позволяет это выносить на общий простор. На корпоративном сайте, где конкурсы, заявки, где все рабочие только счастливые, начальство счастливое всем помогает, где постоянно отчеты о проведенных мероприятиях, о нормах выручки прибыли, и где постоянно отзывы о том, что мы счастливы, что здесь работаем – там никогда не напишут о том, что кто-то судился и был прав. Это запрещено.

А про несчастные случаи там вообще пишут?

Постоянно пишут, но в таком ключе, что работник виноват. Там длинная портянка каждый день, фотоотчёты, иногда видео о том, кто что нарушил, и как его наказали. Нет никаких обстоятельств, расследований: что в это время делало начальство, было ли исправно оборудование, почему он туда залез – ничего. Зато кричащие во весь экран фотографии: виновен, виновен! Перечисление списков нарушений и вины, не хватает только надписей: «Сердечно раскаиваюсь, простите меня, дорогая компания». Если со старыми советскими временами сравнить, когда рабочий что-то нарушал, бригадира и начальников допрашивали, и тоже наказывали. Даже больше с них спрос, потому что работник не имеет права делать, что ему не приказали. Между прочим, это и сейчас так: рабочий до сих пор не может никуда лезть, если ему не скажут. Если он что-то делает, значит это начальник велел.

А можно отказаться и не лезть туда, даже если тебе велели?

Все, кто отказываются, в лучшем случае с начальством поссорятся. Могут перевести на другой участок. Но всё равно заставят какого-то другого рабочего сделать то же самое за тебя.

То есть совершенно неважно, кого там трубой накрыло и поломало...

Да, начальник просто хочет, чтобы конвейер никогда не останавливался. Он небольшой начальник, рядовой руководитель. Он ходит рядом по галереям, пока вы работаете. Но он больше боится того, что он будет виноват перед верхним начальством за несделанную норму, чем того, что кому-то оторвет руки или ноги. Даже если оторвет, всегда есть видеозапись, всегда на рабочего можно надавить, и его накажут. А тот, что по галерее ходит, скажет: я ни в чем не виноват, он сам полез. Его, может быть, пожурят, но его не уволят, не лишат премии, ему ничего.

Нас постоянно учат технике безопасности… Я этих тестов уже штук 10 сдал. Ну и как это работает? Сначала говорили: «Надо оказать какую-то помощь и звонить врачу». Потом врача убрали, потому что если ты вызвал врача, значит, будет зафиксирована травма на производстве. И ты должен был оказывать помощь, но звонить своему начальству, а начальство уже примет решение: вызвать врача или повременить, и как сказать врачу правильно, чтобы травму не фиксировал. А ещё лучше, если бы начальник уговорил рабочего, чтобы тот вину на себя взял. Или, например, оттащил труп в соседний пролет, как будто не в нашем цеху он упал, а в соседнем.

Ну ладно, такого просто быть не может! Это же…

Это всё из жизни. Были такие случаи. Или надеть страховочный пояс на человека, который ёбнулся сверху. Чтобы когда нас будут трясти, мы сказали: да вот он в поясе, мы ничего не нарушаем, сам ёбнулся. Не заставляли мы его без пояса лезть, он просто не пристегнулся. Так с гастарбайтерами поступали, у них прав никаких нет. Какой-нибудь человек из Таджикистана упал с крыши и вот так… Это отвратительно.

Так вот, этот тест начинался с того, что ты должен помощь организовать, это превыше всего. Плевать, что надо работать: следует оборудование заглушить, оказать помощь и вызвать скорую. Закончилось это тем, что если кто-то пострадал, ты не должен ничего трогать, не должен ничего останавливать. Просто позвони начальству, а он там пусть хоть помрёт. Не подходи к нему, потому что, если ты окажешь помощь неправильно, тебя могут сделать виноватым и соучастником этого несчастного случая.

А за что могут лишить премии?

За то, что не выполнили график или за большое количество брака. Есть ещё отдельная корпоративная тема: лишить премии могут за то, что слишком грязно в цеху или пол не покрашен. Если на печи, где трубы прокаливают, сажа. Если на участке гидравлическом мокро – а это участок, где проверяют трубы под давлением, и вода брызжет из всех щелей – за сырость премии лишат. Если на гидропрессе масло… гидропресс, в котором механизм в движение приводится давлением масла. С него всегда течёт масло, но, если это увидят, лишат премии. Вот такие дела.

Погоди, это же сварка, литейка, чёрный металл. Там и должно быть очень грязно.

Самое весёлое: был старый советский цех, там всё было грязно, да, сварка и литейка. Люди выпивали, курили, но меньше травмировались. Они были веселее, адекватнее, что начальство, что рабочие. Нормы все выполняли. Когда надо было перевыполнить, все понимали, что им, рабочим, доплачивают за это. Если надо было выйти в другую смену – это были сразу деньги. Сейчас могут позвонить по телефону, вызвать на сверхурочную. Ты выходишь, варишь, а через месяц тебе в зарплату не добавляют того, что ты переработал. Оказывается, что о тебе вообще забыли, и ни приказа, ни распоряжения не было. Если ты не заметил или неправильно посчитал свою зарплату, никто и не вспомнит. Иногда люди спустя только месяц-два понимают, что их обманули. И они потом ходят по всем этим бесконечным кабинетам и пытаются доказать: вот запись с проходной, где я пропуском электронным щёлкнул, я в этот день был, а то что меня в табелях нет – это вы сами не проставили. Таких ситуаций много, и это уже тенденция. Как будто это указание для непосредственного начальника одну-две смены потерять в табеле. Может, ты и не заметишь плюс-минус 2000…

Погоди, твоя 12-часовая смена стоит 2000 рублей?

В конце месяца обычно приходит 45-47 тысяч и 12-11 тысяч аванса. Есть ещё одна корпоративная надбавка: если очень долго ты качественно варишь, она у тебя растёт. И там такой момент дурацкий. Если у тебя нет отпусков и больничных, то есть количество непрерывно наработанных часов большое, то надбавка растет. Но если ты пропускаешь, то за каждый день пропуска надбавка убывает.

То есть, получается так: «Чувак, мы тебе будем платить, пока ты упарываешься на работе, а как только ты захочешь воспользоваться своим законным правом»...

«...за каждый день отпуска у тебя премия будет падать». На соседнем участке человек, который делает то же самое, получит 10 тысяч, а ты после отпуска – 7-6.

С приходом большой корпорации у нас везде контроль, видеокамеры, компьютеры. Водки больше нет, сигарет нет, неформального общения нет. Это отняли, а взамен дали то, что ты можешь напрямую туда, своему начальству корпоративному на что угодно пожаловаться, предложить какое-то рационализаторское предложение. Правда, это не работает.

А ты пробовал когда-нибудь?

Много кто попробовал. Если ты напишешь: «Мой начальник ругается матом, функции, которые он исполняет, могла бы делать обезьяна, а он просто передаточное звено между двумя другими начальниками» – такое не работает. Ты должен написать красиво, по корпоративной форме. Сто тысяч аргументов собрать, талмуд составить, где ты распишешь, чем ситуация не выгодна. Какие она приносит убытки, и какие принесет бонусы то, что ты предлагаешь взамен. И тогда может быть это рассмотрят. Но если заявление поступит от простого рабочего, оно всё равно не котируется. Единственное, что работало – это когда в самом начале славного перехода от советского к новому по цеху расклеивали специальные телефоны. Мол, если у вас кто матерится, ругается, рукоприкладствует – звоните. Раньше всё это бывало, но решали иначе. Например, начальник себя плохо повел, не проставил кому-то премию или вовсе себе в карман положил. Или к нему подходили с рационализаторским предложением, он его завернул, а сам его потом использовал и получил деньги. Так ему рабочие набили рожу, никто в милицию не обращался, но все всё поняли, и хорошо.

То есть: «Соберёмся всей бригадой и пизды ему дадим» – это работало? Это называется саморегуляция.

Там другое было. Большинство бригадиров и начальников в столовую ходили вместе с рабочими. И в душ тоже. Никаких отдельных раздевалок, никакого: «Я-то не то, что вы, обрыганы».

А теперь?

Теперь начальник постыдится рядом с тобой сидеть в столовой, в раздевалку тоже не пойдёт. Вернее, пойдет посмотреть, чтобы ты раньше с работы не ушёл. По этому поводу много шуток: он не ходит в раздевалку мыться, ходит смотреть на голых мужиков. Да, это просто нечто.

Собственно, сейчас начальство, даже самое небольшое, отделено от рабочих. Раньше 90% вопросов можно было решить просто в разговоре. Сейчас начальник никакой ответственности на себя не возьмёт. Он скорее всего скажет: это не ко мне, иди ещё выше. Однако в рабочую смену тебе неудобно: у тебя конвейер, надо производительность делать. Можно прийти в выходной. Правда, есть корпоративное правило, что ты не должен по своим выходным приходить на завод. Территория завода – как маленький город. И если с тобой что-то случится в твой выходной, то ты будешь виноват.

То есть, прийти на завод и решить вопросы, которые ты не можешь решить за свою смену, в выходной нельзя.

Можно. Приходи и решай, но если с тобой что-то случилось – вот тебе корпоративные правила. Они идеальные на бумаге, но в реальности не работают. Поэтому все ремонты, вся работа завода проходит с нарушением техники безопасности и этих правил. Потому что корпоративные правила – это бюрократия в одну сторону. Вся низовая инициатива об эту корпоративную этику разбивается, никак не может пройти через нее. Даже те телефоны, по которым можно было пожаловаться, убрали. Они закончились просто моментально, так же быстро, как начались. Хотя люди говорили, что это хорошее дело. Например, в цеху зарплата хорошая, но люди синячат. Надоело, что после каждой зарплаты люди бьют друг другу морды.

По синьке?

Да-да-да. А эти телефоны проблему решали, можно было наказать скандалиста. Пить перестали, и это прекрасно. Но телефоны убрали, потому что, оказывается, больше жаловались не на бригадира или слесаря-напарника, а на тех, кто ущемляет, кто обманывает с деньгами. Обмануть проще всего по внеурочным работам, а избежать их очень-очень сложно. Если кто отказывается во внеурочные часы приходить, на запугивания и манипуляции не поддаётся, это либо увольнением заканчивается, либо ему разряд понижают.

А как можно понизить разряд? Ведь я так понимаю, что это от обучения зависит.

Нет. Могут понизить, если ты нарушил какое-нибудь правило. Или несколько раз пропустил корпоративную учёбу. Ты должен учиться в корпоративном университете.

Чему тебя учат в корпоративном университете?

Сварщик обязан подтверждать свою квалификацию. Формат такой: несколько лекций, потом тесты. Есть про технику безопасности, но не для моего участка, а вообще. Там могут полчаса рассказывать как переходить улицу, и что нужно два огнетушителя, а не один. Целый институт построен, штат преподавателей, надзирателей за преподавателями, составителей программ, надзирателей за теми, кто составляет программы, помощники, секретари... Они тебя должны учить. Вот у тебя занятие по сварке. Но оно не про твою специфику. Ты варишь на полуавтомате, а тебе будут рассказывать про сварку под флюсом. А потом будет тест через неделю-две. И в этом тесте будут вопросы типа: какой аппарат стоит на вашем участке? И ты отвечаешь: у меня УВС сварочный выпрямитель ВС-300, сделан на Украине в 1960 году. Советский. А в вариантах ответов такого нет, потому что корпорация, которая тест составляет, уже живёт в счастливом будущем. В нём всё варят роботы и компьютеры, и выпрямители там итальянские, французские, германские, и оборудование с иголочки. Твоего оборудования там нет, и ответить на вопрос корректно ты не можешь. Остальные вопросы не лучше.

Ты знаешь хоть кого-нибудь из тех, кто это писал?

Нет, никого не знаю. Но, судя по всему, те, кто обучают сварщиков, в сварке ничего не понимают. Люди, которые учатся слесарной профессии, говорят: мы сдаём тесты, но из слесарного там ничего. А отдельно есть корпоративное обучение для начальства, и это самое весёлое.

У меня друг недавно стал начальником, и он сказал: «Начальник – это уже отдельная категория работника-человека». Если я не сдал тест, меня пожурят, поугрожают, может, замахнутся на лишение премии. Но начальство сдаёт всегда. Корпоративные чиновники не могут допустить, чтобы какой-то начальник не сдал, потому что это будет доказательством, что они в своем институте плохо его обучили. Нельзя, чтобы наверху увидели результаты, что начальник цеха, которого обучили по корпоративной системе управления управлять, неэффективен. Поэтому ответы они получают до начала теста.

Был парень, который перед тем, как отучиться в корпоративном университете, совершил кражу. В ходе обучения это узнали, но его не уволили, потому что он должен был отучиться по корпоративной программе. Накладывать на него взыскания, раскрывать информацию невыгодно. Потому что студент корпоративного университета идеален. И его не уволили, он сдал все экзамены и работал некоторое время, год-, по-моему, полгода, чтобы было видно успех обучения. Институт – отдельная структура, которая большие средства потребляет. И значит, она должна давать продукцию, а продукция этого института – корпоративные, штампованные, патентованные придурки, которые вроде что-то умеют, но ничего не умеют.

Если правила сами себе противоречат, в целях самобезопасности проще их избегать. Все рабочие, которые более-менее долго работают, всячески пытаются на работе не работать, потому что, если соблюдать правила, ты и денег не заработаешь, и геморроя много будет. А если всё же сталкиваются, то прогибаются под систему. Кто-то увольняется, кто-то переводится в другой участок. Есть люди, которые из-за обучения месяцами без премии ходят. Например, работник не ходил полгода на занятия, потому что они проводятся либо в рабочее время (а от станка не отпустят), либо в выходной (а за выходной не заплатят). Его лишают премии, и он работает дальше, потому что уволить его нельзя. Он ничего не нарушил, а уволить за то, что он после 12-часовой смены не пошел учиться – незаконно.

Ну и что с этим человеком делают?

Ничего. Он полгода ходит без премии, его перевели уже на не такую оплачиваемую должность, разряд ему понизили, но всё равно он работает. В конце концов такой человек оказывается в участке ремонта. А у них самый дальний закуток на заводе, минимум обязательств и требований, а ещё восьмичасовой график. И там такие люди работают, которые уже всех начальников достали, их всех в гробу видали, самые жёсткие и отмороженные. Поэтому они там чай пьют. У них там, короче, Советский Союз. Не самые большие зарплаты, но гораздо больше свободы. Они не ходят на эти курсы, они могут послать нахрен свое начальство, и дальше их переводить уже некуда. Уволишь его, и тогда просто некому будет работать, потому что идти слесарем в ремонтную бригаду… Я работал в таких местах, и это было весело. Зарплата небольшая, но там действительно можно делать свое дело.

Я уже говорил: чтобы сделать ремонт, нужно остановить линию. Это обязательно остановит работу дальше по цепочке. Нужно согласовать остановку со всем начальством вплоть до самого верхнего, включая главного энергетика и инженера. Никто не спросит ремонтника или человека, который работает за этим станком, что не так с оборудованием, как его нужно отремонтировать. Что в нём потерпит, а что нужно срочно заменить. Что в нём настолько сломано, что нельзя работать, потому что он на куски разлетится, и человек пострадает. Будут спрашивать только, какие мы понесем убытки, пока линия стоит. Ну и не превысят ли они этим… как в «Бойцовском клубе»: если издержки на ремонт превышают все компенсации и потери, которые понесёт завод, они не остановят. Пускай станок работает, и даже если токарю размажет башку – ну, минус один токарь. Зато мы план сделали, миллиард свой заработали. И этот подход на весь завод, на всю корпорацию распространяется.

Раньше, несмотря на весь бардак и неформальные отношения, такого не было. Даже в самых ужасных местах, в которых я работал. Да и не ужасные они, там просто люди, которые не прогнулись под корпоративную систему. Даже в ремонтных бригадах самого низкого пошиба такого не было. Если уж надо глушить, так глушить, ремонт, так ремонт. Цепочка запросов была такая: я сказал своему начальнику, он позвонил начальнику цеха: так и так, мы будем ремонтировать. И он остановит, ничего страшного, все убытки уже были заложены. Все понимали, что лучше так сделать, чем кому-то башку размажет. Сейчас всё поменялось.

Корпоративные правила в практике производства практически не применимы. Например, специфические работы. Навыки слесаря на одном участке на другом будут просто бесполезны, а правила этого не учитывают. Чтобы делать работу, приходится их нарушать. Например, замена расходников. Раньше как это было? Люди просто вызывали кран, и стропальщик их менял. Если кто обучался на стропальщика, ему доплачивали за совмещение профессий.

А кран зачем? Расходники – это проволока?

Не, не только. Расходники – это и ролики, и части механизмов. Некоторые механизмы настолько велики, что их запасные части можно снять только краном. Согласно корпоративной этике человек с образованием стропальщика, которому, естественно, платят за это, должен это сделать. Как работает на деле? Нет столько стропальщиков в заводе, чтобы на каждый чих выделять. Поэтому это должны делать рабочие. Но они же не умеют, у большинства удостоверений нет, но они это делают.

А если будет несчастный случай – он будет виноват, потому что делает то, что не должен.

Именно. Эти противоречия пытаются решить полумерами. Начинают людей отправлять учиться на стропальщиков. Кто-то учится, сдаёт экзамен, получает профессию, удостоверение стропальщика. Согласно Трудовому кодексу, ему должны производить доплату за совмещение, но корпоративная этика обучила, но не трудоустроила стропальщика. То есть, это у него корочки есть, но в трудовой не написано, что он сварщик-стропальщик-слесарь.

А можно сходить в отдел кадров, чтобы там написали?

Они не сделают это никогда, потому что у нас каждый второй такой, и каждому придётся доплатить. Они через эти деньги никак не переступят. Те, кто этого добивался, годами ходили. Большинство споткнулось и плюнуло, потому что корпоративная эта вся этика, она заточена на то, чтобы платить тебе поменьше, а работал ты побольше. В итоге у тебя есть удостоверение стропальщика, но работать ты по нему всё равно не имеешь права, потому что в трудовой книжке ты не стропальщик, и тебе за это никак не доплачивают. Но если ты не будешь заменять расходники, линия встанет. Собственно, что дальше: начнутся убытки, это всё отразится в электронной системе. Часовая производительность упадёт, минус премия. Ты можешь доказать своему начальнику, что ты не стропальщик, ну он пришлет любого другого человека. Запугивать, давить – это стабильно делается. В итоге каждый человек остаётся сам за себя, и большинство пытается как может от всякой работы отмазаться.

Понятно, слушай, а на заводе есть профсоюз?

Он есть, и полностью карманный. Профсоюз не заступается.

А чем он занимается?

Он занимается тем же самым, что и все профсоюзы, то есть раздаёт путевки в санаторий. Допустим, мне нужна путевка. Для этого мне надо пойти в больницу, которая теперь тоже принадлежит корпорации. Там я должен собрать все очереди, пройти по врачам и доказать, что мне очень надо. Кроме врачей есть ещё серьезный бюрократический аппарат. И в нём я тоже должен доказать, собрав все подписи, что мне полагается санаторий. По трудовому законодательству я работаю на вредном производстве, я сварщик. Они это и так знают. Я устроен на этом участке, я в системе – каждый человек в корпоративной системе со всеми своими личными данными. Всё отмечается и на камеру записывается. Там разве что норма по расходу воды при походе в туалет не написана. Они знают, сколько и чего я ем в столовой. Но то, что я работаю на вредном производстве, необходимо доказывать, собирая бумажки. Если я это доказал, в свой отпуск получу путёвку. И поеду куда-нибудь в Крым или в Сочи.

Бесплатно?

Нет. Там возместят немного, часть стоимости проживания в санатории, а всё остальное сам. Бесплатного больше ничего нет. Раньше были заводские санатории у нас в городе, и за городом были, плюс путевки на Кавказ, в Крым, куда угодно. Завод это делал бесплатно. Завод принадлежал государству, а заводу принадлежали и школы, и детские сады, и эти все пансионаты. Сейчас, если ты выбил путёвку, ты попадёшь в осколок чего-то советского. Старый недоразвалившийся санаторий… а в родном городе ничего уже не осталось.

Так, это делает профсоюз.

Да, ещё профсоюз должен во всех несчастных случаях отстаивать в сторону потерпевшего, даже если он виноват, должен как-то помогать. Но эта организация всегда будет сторону руководителя поддерживать. Профсоюз полностью принадлежит корпорации и блюдёт корпоративный интерес.

Ну хорошо, а рабочие сами каким-то образом не объединяются для защиты своих интересов? Понятно же, что корпоративный профсоюз – это ни о чем.

К сожалению... Всё, что они могут, это, например, предупредить, если начальник интриги плетёт против кого-то. Или кому-то срочно хозяйственный [административный отпуск за свой счёт – прим. Сизифа] нужен, а он прийти не может, тогда можно объяснить ситуацию бригадиру, попросить его написать. Может быть получится, может нет, смотря какие отношения. И опять же, почему отношения между рабочим и начальником не могут нормально складываться? Потому что каждая бумажка наверх непросто подаётся. Начальник должен доказать, что его сотруднику хозяйственный нужен, что простоя не будет, замена вызвана, мы никаких потерь не понесём. Это отмечается в компьютере, и если у этого начальника в его личном деле будет написано, что у него рабочие берут хозяйственные, ему это в минус идёт.

А, то есть…

У меня всё просто: есть личное дело, и всё, что там – моё. А у начальника цеха такое личное дело, что он за каждую свою бумажку получает в него корпоративный плюс или минус. И это всегда будет выражаться в деньгах. Эти деньги, они очень-очень сильно отделили начальство, хоть среднее, хоть низовое, от обычных рабочих. Между нами деньги – всегда деньги, и каждый будет очень осторожничать.

А скажи пожалуйста, были у вас случаи, когда всё-таки народ – целый цех или всем коллективом – сказал: «Знаете, что? Идите-ка нахер»…

Да. Один раз. В одном цеху был хороший начальник. Он не любил корпоративную этику и политику, но людей, которые работали хорошо, поощрял. То есть, честно вёл дела. Если они выходили сверхурочно, он им доплачивал, если приходилось вызывать на срочный ремонт или эксцесс какой – тоже. Но он вообще был человеком, договаривался, как бы одолжение за одолжение делал. В корпоративную эпоху он использовал старые понятия. Когда этого человека убрали с завода… Да, его убрали, он же нарушал все корпоративные устои. Его подвинули, ну и в тот же день цех сделал столько брака, что не превозмочь было.

Они это сделали специально?

Они это сделали специально. И его вернули. Вот это было, да, но на низовом уровне если кто-то начинает, его давят как могут.

Ну в одну каску ты такое не сделаешь никогда. Это надо, чтобы все.

Люди всё понимают. Даже если, допустим, несколько объединятся, одного показательно наказывают, остальные начинают бояться. А массово не хотят соглашаться, потому что знают, на заводе у них не самая плохая зарплата. Потому что гораздо хуже есть примеры. Вот спустись с галереи, войди в тот закоулок, где сидят слесаря по ремонту. Всю смену пьют чай, у них похмельная рожа, они счастливые, они курят прямо в своём помещении, но они получают в три раза меньше. У рабочих всегда выбор: мы сейчас забунтуем и окажемся там с ничтожной зарплатой. Или мы свои иллюзии и свой статус, где у нас есть машина в кредит, ипотека, жена, дети, деньги – поддержим. Может, скопим, съездим в Турцию. Я пострадаю, потерплю, но я не хочу скакать с участка на участок, с каждым начальником ссориться, и в итоге оказаться на низкооплачиваемой должности. Может, там я стану свободен, но всегда буду знать, что пока я здесь в слесарке курю-дымлю, человек на линии зарабатывает в три раза бо́льшие деньги.

И не в слесарке дело, не в этом победа.

Пока что большинство готово терпеть ради денег, ради относительного – по сравнению с другими – благополучия. Город контрастов у нас: есть те, которые много работают, и у них благополучно. Есть те, кто в частных фирмах, на подработках, таксистами. А есть отдельное общежитие, где живут... Они хорошие люди, которым просто не повезло. Много пьют, нигде постоянно не работают, почти все на учёте, всё в шприцах, в бутылках. Пока рабочие видят, что они чуть-чуть выше, что благосостояние их лучше, они готовы всё терпеть, лишь бы не стать вот такими. Переступить это сложно. Очень. Я не знаю, как это сказать... Я пытался, и каждый раз одинаково: увольняешься, с начальством ссоришься…

Пока ты один, у тебя так и будет. Пока вас двое, у вас так и будет. Пока вас трое, у вас так и будет. А вот когда вас цех таких умных, будет уже не так.

Я понимаю. Люди настолько друг другу, к сожалению, не могут довериться. Между людьми нет какой-то сострадательности, добросердечности. Видно, что человека наказывают ни за что, давят на него, и заступиться бы надо, но… Там, где люди победнее, там человечности побольше. А где побогаче, где между людьми деньги, там поменьше.

То есть сейчас разделение, значит?

Очень большое разделение. Если корпоративные правила противоречат Трудовому кодексу, ты так или иначе что-то нарушишь, пытаясь просто работать. А вот если ты хитрый какой-то, в блоке управленцев сидишь, то можешь на этих противоречиях играть, извлекать свою выгоду. Рабочий самое хитрое что сделает – это уйдёт на больничный. Когда ты один специалист на участке, и твой начальник на тебя наезжает, ты можешь ему в кулуарах сказать: мол, будешь давить, и я не выйду. И он два раза подумает, потому что вас там полтора землекопа. Ты не вышел – это минус производительности, это минус в его личном деле, зарплата – минус, и ещё объяснительную за тебя пиши.

Между прочим, это неплохой способ борьбы за свои права. Если вы всем конвейером: «Пока, я так себя плохо чувствую».

Как сказать. Люди, которые до такого доходят, они знают, что они пока что могут это себе позволить. Ну, я могу, а остальные – они рискнут не всегда. Кто-то не захочет, побоится, поскольку, если он так сделает, его накажут каким-то другим образом. Пошлют на неоплачиваемую работу, например.

Рано или поздно, да. Всё, что ты выиграешь таким способом, у тебя всё равно отберут.

Если у этого начальника появится возможность от тебя избавиться легальным или полулегальным путем, он это сделает. Со мной было так, что меня просто перевели на другой участок. Но это ещё в той, старой системе было, не корпоративной. Корпоративная наказывает деньгами. А пока люди цепляются за деньги, у тех, кто в цеху работает, нет шансов.