Интервью с муниципальным депутатом Константином Коньковым

Расскажи про себя, как пришёл к политическому участию?

Меня Константин Коньков, мне 24 года, я занимаюсь политикой активно года с 2017-го. Это был год, когда были массовые митинги, ещё согласованные в то время пикеты. Были протесты против реновации в Москве, за свободный интернет — против блокировки телеграма. И действительно, десятки тысяч людей выходили на протесты в Москве. Это было тогда еще более-менее легально. Для многих ребят из моего поколения 2000-х годов, это стало первым годом политизации. В том же году я закончил школу и поступил на эколога на биофак МГУ. Больше занимался не учебой, а политикой, ещё музыкой в то время увлекался. В какой-то момент отчислился и ушёл в армию. Служил в начале под Москвой, потом на Кавказе, в железнодорожных войсках. Опыт, конечно, очень интересный, хотя не советую, можно провести год более продуктивно.

Вернулся в 2019-ом году, когда были выборы в Московскую городскую думу. Товарищи позвали меня работать в штаб Сергея Цукасова, который шёл как самовыдвиженец. Он умеренных левых взглядов. Штаб собрал 5000 подписей в его поддержку, их приняли. Но потом сняли его с выборов, очень обидная причина была: в информацию о зарубежном имуществе нужно было написать «нет», а он поставил прочерк, и из-за такой придирки его сняли. Он потом даже оспорил отказ в Верховном Суде, но выборы уже прошли.

После его снятия многие деморализовались, но мы не опустили руки и пошли в другие штабы работать. Я пошёл в штаб Елены Янчук. Она выдвигалась на востоке Москвы, в Измайлово, шла от КПРФ, хотя сама она беспартийная, местный муниципальный депутат в тот момент, активистка. Я пришёл как СММ-щик, потом помогал с агитацией, и под конец компании координировал уже всю полевую агитацию: собирали подписи, листовки раздавали. Наша команда победила единоросса, и Елена Янчук стала депутатом Мосгордумы. Хорошим депутатом, действительно отстаивающим права жителей. Некоторое время я помогал ей как помощник на общественных началах.

Кроме того, организовывались ребятами всякие мероприятия: философский кружок, английский разговорный клуб, фримаркеты. Поэтические вечера проводили, в том числе левых поэтов.

Тогда же, перед коронавирусом, мы устраивали контроль студенческих общежитий под эгидой некоммерческой организации «За права человека» Бабушкина — был такой правозащитник, умер пару лет назад. Он объединил разных студентов, студенческий профсоюз, «Молодежь Москвы», мы ходили по общежитиям, где-то нас пускали, где-то нет.

В 2020-ом году было голосование по поправкам в Конституцию. Тогда я занимался организацией наблюдения, нам повезло, что в Зеленограде добрый сотрудник управы передал нам ссылку на регистрацию своих наблюдателей, которые не будут наблюдать, а будут просто сидеть и деньги зарабатывать себе. Мы направили туда ребят, которые действительно идейные. Замотивировали на то, чтобы наблюдать и выявлять махинации, чтобы показать, как у нас выборы проходят. Шумиху навели и потом жалобы писали, и в телеграм-канале в СМИ огласке предали. На результат не повлияли глобально, но на тех участках, где были наши наблюдатели, по сравнению с соседними, где не было, разница была и в явке, и в процентах голосов — то есть на участках без наблюдения явно были вбросы.

В том же году я поступил в Московскую сельскохозяйственную академию имени Тимирязева. Уже на биолога. Академия Тимирязева — это вуз, который славился своими протестами ещё в 2016-2018 годах, когда хотели застроить опытные поля академии в Москве — лакомый кусочек для застройщиков. Студенты, преподаватели, жители выступили против застройки как только узнали о ней. Подписи собирали тысячами, митинги проводили, пикеты. До Путина дошли, он на прямой линии сказал: оставьте Тимирязевскую в покое, не трогайте ее. Хватило ненадолго, в 2021-ом году снова вознамерились территорию застроить. Тогда же у нас было ещё несколько успешных кампаний в Академии Тимирязева. Одна по студенческим общежитиям: мы собрали и передали депутатам несколько сотен подписей и добились некоторых улучшений, например, купили мебель, заасфальтировали дыры в асфальте перед входом в общагу.

Во время новой кампании в защиту полей академии Тимирязева мы собрали 20 тысяч подписей, большую часть электронно, на бумаге тоже несколько тысяч. Провели митинг в формате встречи с депутатом Госдумы, поскольку просто митинги у нас запрещены. Устроили серию одиночных пикетов через 50 метров — тогда ещё это можно было. Один пикет к приезду депутатов в Госдумы, а другой пикет к приезду младшего Патрушева, главы Минсельхоза. Тимирязевка — профильный ВУЗ, находится под ведомством Минсельхоза. В итоге отбили коммерческую застройку, поля не изъяли у академии.

В 2021 году были выборы в Госдуму, и товарищи позвали меня работать в штаб Михаила Лобанова [признан иноагентом]. Михаил Лобанов — это преподаватель мехмата МГУ, он более 10 лет занимается профсоюзной деятельностью, активизмом, отстаивал Воробьёвы горы. участвовал в работе Инициативной группы МГУ, и он шёл от КПРФ в Госдуму. Кампания была масштабная, я занимался координацией, полевой агитацией, мы выставляли кубы, контролировали подрядчика, который разносил по почтовым ящикам материалы, в итоге победили на участках. Но следующим утром пришли результаты ДЭГ [дистанционного электронного голосования — прим. Сизифа], и победы не стало. Депутатом Госдумы стал Евгений Попов, пропагандист от Единой России, но все понимают, кто выиграл на самом деле.

Наблюдением на выборах я занимался с 2019-го года. Я был ПСГ УИК [ПСГ – член комиссии с правом совещательного голоса — прим. Сизифа] на участке в Измайлово, в 2021-ом году ПСГ УИК в своей родной школе. ПСГ УИК назначается на конкретные выборы. ПРГ УИК — это члены постоянной избирательной комиссии с правом решающего голоса, они назначаются на 5 лет, обычно от партий и общественных организаций. Они выдают бюллетени, считают их и ведут учёт, обычно это бюджетники, которые могут в случае чего взять под козырёк и что-то подмешать. Наблюдателей раньше тоже можно было назначать хоть в день выборов, но теперь за 3 дня до выборов необходимо подавать списки, и нельзя наблюдать на местных выборах, если ты из другого региона. Всячески мешают наблюдению, но это, конечно, не должно остановить, надо дальше бороться.

Как решил стать муниципальным депутатом?

В 2022-м году были уже муниципальные выборы, на которые я сам решил выдвинуться в муниципальные депутаты, у нас была команда, я занимался координацией предвыборного штаба, в частности наблюдением, тогда мы направили ребят в ПРГ УИК.

Мы с самого начала начали проводить мероприятия. Поскольку я давно занимался раздельным сбором отходов, сам сортировал, ездил на эко-акции Экогильдии МГУ, в Тимирязевской с этим же помогал — у себя в районе я хотел организовать такие же мероприятия. Выборы стали триггером, чтобы наконец решиться и провести эко-акции. Очень много было тех, кто отозвался из наблюдательского сообщества, кто прошлые годы наблюдал — это вообще люди пассионарные, с неравнодушным отношениям и к выборам, и к экологии. На первую акцию пришло человек 50 и десяток волонтеров. Сейчас на акции ходят по сотне людей, собираем целую «газель» вторсырья для отправки на переработку. Проводили субботники, проводили сборы помощи беженцам, передавали через фонды «Лавка радостей» и «Дом с маяком». Приходили люди совершенно разных взглядов — лишь бы помочь тем, кто пострадал.

Начали выпускать районную газету независимую, называется «За Можай!». Первоначально это было сообщество в Фейсбуке [запрещен в РФ, Meta Platforms Inc. признана в России экстремистской организацией и запрещена], созданное 10 лет назад, но с блокировкой этой соцсети мы вместе с местными активистами перешли в телеграм-канал. Писали там о проблемах района, об экологии, о застройке, о проблемах ЖКХ, местных властей и выборах. На данный момент мы уже сделали три выпуска по 300 тысяч экземпляров, один выпуск по 15 тысяч. Деньги на печать мы собираем с помощью пожертвований, сами их вкладываем в печать и разносим газеты по ящикам также силами волонтёров.

Что касается самой компании, главные методы — это поквартирный обход, когда мы ходим от двери к двери, общаемся с людьми — хорошая возможность узнать о проблемах своего района, познакомиться с жителями и соседями из соседних домов. Раздача листовок, расклейка. В сумме, за компанию мы распространили более 100 тысяч газет, листовок, стикеров и так далее.

У тебя уже была наготове своя программа развития района, и во время поквартирных обходов что-то в ней корректировалось, добавлялось?

Да, получая обратную связь, старался учитывать, чтобы всё, что строилось в районе было в интересах жителей, или хотя бы с учётом их мнения. Для этого, конечно, нужна половина, а лучше больше половины депутатов независимых в районе. Я, к сожалению, избрался один. Из 10 депутатских мест в районе 8 мест досталось Единой России, 1 место мне, независимому кандидату, и ещё одному кандидату от ЛДПР. Наши кандидаты, Денис Жилин от «Яблока» и Никита Козлов, самовыдвиженец, победили на участках, но потом пришли результаты ДЭГа... Но даже победа одного кандидата воодушевила всех нас, что мы не зря всё это делали.

Расскажи про деятельность муниципального депутата, какие задачи, полномочия?

Муниципальный депутат в Москве почти лишён всех полномочий, потому что в Москве в каждом районе есть две параллельных структуры. Есть Управа района — это подразделение мэрии Москвы, глава управы района назначается напрямую мэром, а её чиновники устраиваются как наёмные работники. А параллельно с этим есть Совет депутатов, и у него есть свой аппарат. Фактически все полномочия, которые в других регионах есть у депутатов, в Москве переданы Управе района. А депутаты — это согласовательный орган, управа согласует с ним некоторые вопросы. Например, распределение ССУР и ССЭРР – двух основных бюджетов.

ССУР — это средства стимулирования управы района, идут на благоустройство и содержание территории района, именно из них обустраиваются детские и спортивные площадки, дорожки, пандусы, «лежачие полицейские».

ССЭРР — средства социально-экономического развития района, идут на оказание адресной социальной помощи нуждающимся, ветеранам, детям-сиротам, а также за счёт ССЭРР можно срочно устранить неисправность — например, во всём доме текут трубы отопления, подмокает фундамент, течет кровля, а в план капитального ремонта они не включены.

Ещё раз обращу внимание, что в Москве и в других регионах ситуация кардинально различается, потому что в других регионах нет Управы района, а Совет депутатов — это по сути администрация, реально распределяющая бюджет муниципального округа. В Москве есть отдельный бюджет Управы района, и есть отдельный бюджет муниципального округа, последний очень маленький, миллионы рублей, не миллиарды. В других регионах это гигантские суммы, сотни миллионов рублей, до миллиарда, зависит от размера округа.

В Москве муниципальный депутат, по факту — продвинутый активист. Какие есть реальные возможности у депутата для решения вопросов? Первое – это обращение в органы власти, причём на его обращение отвечают зачастую в тот же срок, что и на обращения большинства граждан. Второе — это личный приём: муниципальный депутат имеет право приоритетного приёма у местных чиновников. Но чиновники не все любят встречаться с муниципальными депутатами, особенно независимыми. Хотя раз в год они обязаны отчитываться. Третье — депутаты могут отчитать как-то, задавать неудобные вопросы, вынести неформальное недоверие для главы Управы, это повод для Мэрии Москвы задуматься, всё ли нормально с главой Управы.

На слуху реформа местного самоуправления, предлагаемая сенатором Клишасом и депутатом Госдумы Крашенниковым. Расскажи о ней.

Да, реформа сейчас пишется, но это больше касается регионов. В России три уровня депутатов:

Первый уровень – депутаты Госдумы, которые выбираются раз в пять лет по двум системам голосования: по партийным спискам и из кандидатов по одномандатным округам. Они решают вопросы федерального значения.

Второй уровень – региональные думы, которые занимаются вопросами своего региона. Москва – город федерального значения, поэтому Мосгордума – дума регионального уровня.

Третий уровень – муниципальные депутаты, обычные депутаты района. Но если в муниципальном округе есть поселения, то власть расслаивается на власть округа и поселковые советы депутатов. По новой реформе последние фактически ликвидируются.

Кроме того, есть тенденция на объединение муниципальных округов. В Московской области большое количество округов объединили: в Одинцово, возле Серпухова — наукоград Протвино, который протестно выбирал оппозиционных депутатов. Объединение округов позволяет протестность размазать. Кроме того, когда муниципальный округ больше, то для того, чтобы стать муниципальным депутатом, нужно больше ресурсов и времени. Если в своем посёлке или в маленьком муниципальном округе можно буквально обойти все дома и тебя люди будут знать — тогда единороссы и ты почти на равном положении. Если же муниципальный округ на 100 тысяч человек — кстати, в Можайском районе около 88 тысяч избирателей — то труднее работать, требуется больше усилий и ресурсов, чтобы избраться, соответственно кандидаты от власти в выигрыше.

Реформа в целом затеяна для этого, и для укрепления вертикали власти на местном уровне. Раньше муниципальные советы имели довольно широкие полномочия. Например, муниципальные органы власти полностью отвечали за праздники в районах, имели возможность помогать с опекой. Сейчас так называемые переданные полномочия, выданные в 2010-х, ликвидируются. Часто сокращаются руками самих депутатов, напомню – большинство депутатов единороссы, следующие линии партии.

В большинстве округов в России сегодня глава муниципального округа назначается комиссией совета депутатов. Если оппозиция взяла две трети депутатских мест, вполне могут выбрать независимого главу округа, как было в Гагаринском, Академическом районах, где в 2017-2022 годах они провели огромную работу, в том числе, выпускали независимую газету «Жёлудь» — очень известная среди активистов всей Москвы. Сейчас курс на сворачивание таких возможностей, глава округа должен быть нанятым профессионалом, назначаются специальные комиссии из депутатов и представителей управы, урезая возможности независимым кандидатам прорваться на это место. В 2022-ом году у нас в Можайском районе на заседание, где должно было быть принято решение о передаче полномочий по выбору главы округа, просто не пришли депутаты-единороссы, поскольку им всё же не выгодно, чтоб назначать главу могли со стороны, а не из их числа.

Как получается работать в атмосфере, когда ты — единственный независимый депутат в Совете?

Здесь очень важна поддержка жителей. Было заседание Совета депутатов, после которого мне пытались вручить повестку. Подошли сотрудник Управы района и двое полицейских: «Вам повестка». Я потребовал показать разрешение на право выдачи повесток. У него не то что не было бумаги на право вручать листовки, у него даже не оказалось документа удостоверяющего личность, была только копия документа, что он проводит мероприятие по информированию населения. Это было осенью 2022-го года, законодательство было другое и полицейские не имели права вручать повестки. А дворники, сотрудники управы до сих пор, если у них нет документа от военкома, который подтверждает, что они уполномочены на вручение повесток — не имеют таких прав. Мы отбились — тогда пришла группа жителей и оказала большую поддержку.

В целом поддержка жителей очень важна. Все мероприятия, которые мы проводим — во всём этом помогают местные активисты. Мы шли командой и сейчас продолжаем взаимодействие.

То есть одинокому независимому депутату невозможно продавить своё мнение на заседаниях Совета депутатов, но индивидуальным инициативам никто палки в колёса не вставляет?

Да, конечно. Помимо формальных полномочий есть еще неформальные, будь то газета, мероприятие, индивидуальная помощь кому-то. Мы, например, объявили сбор подарков на Новый год для семей с детьми-инвалидами и многодетных, жители принесли подарки, кто хотел, и мы вручили подарки 20-ти детям.

У муниципального депутата есть график работы, определённое место работы?

Муниципальный депутат один раз в месяц ходит на заседание Совета депутатов, если нет внеочередных, и один раз в месяц есть приём. Но, если кто-то записывается на приём, я предпочитаю выезжать лично на место, посмотреть на дом, встретиться с жителями, пообщаться.

За каждым депутатом закреплены дома для контроля капремонта и участия в приемке работ. Например, на улице Ращупкина, 10, менялись стояки горячей и холодной воды, отопления. С началом работ в первой квартире я сразу приехал посмотреть, и у меня глаза на лоб полезли. Вместо переходника-воронки для соединения двух труб разного диаметра напилили обрезков труб и как пирамидки в детском саду собрали сваркой. Так нельзя делать, разумеется, десяток жалоб написали на них. Собралась комиссия с участием меня, технического надзора управы и Жилищника района. К комиссии всё переделали, но всё равно оставались нарушения, и заставили ещё раз переделывать. Дальше они уже ремонт делали более-менее нормально. Тоже были косяки, конечно, но их удалось устранять.

Что касается ОСС [общего собрания собственников] и капитального ремонта, здесь всё в руках жителей. Не надо надеяться на доброго депутата или сотрудника технадзора. Если жители не объединены, нет чата дома, нет общения между соседями, то пиши пропало. Бывает так, что в квартирном обходе я разговорюсь детально и нахожу среди соседей единомышленников. Кто-то потом жертвовал мне на компанию, кто-то участвует как активист. Политизированных и неравнодушных людей очень много, но они атомизированы. Нужно придумать, как вырвать их из оторванности от местного сообщества, чтобы они увлеклись, могли заводить новые знакомства и налаживать горизонтальные связи. С формированием сообщества появляется надежда, что дальше вырастет что-то полезное, будь то общественная компания или местная инициатива. Мероприятия и поквартирный обход нацелены прежде всего на поиск неравнодушных людей и привлечение их к общей деятельности.

Смысл аппарата муниципального совета как раз в том, что в нём должен быть технический специалист, с которым можно проконсультироваться и выступить более компетентным критиком при контроле капремонта или системы теплоснабжения? Ведь просто активисту может быть сложно судить о специальной стороне вопроса.

Да, всё верно. Приемку работ по капремонту, контроль, открытие работ осуществляет целая комиссия: представители Управы района, Совета депутатов, управляющей компании, подрядчика, который выиграл тендер на сайте госзакупок и делает капремонт, представители Фонда капитального ремонта, технадзора. Если жители сами не заинтересованы и не контролируют, то и сотрудники технадзора и других ведомств не будут заинтересованы разбираться. Тендеры зачастую выигрывают ГБУ-шки, либо компании, аффилированные с местными властями.

Что касается знаний каких-то специальных, если вы заинтересованный в качестве ремонта житель или активист, то любая информация в интернете доступна. Есть чаты по капремонту, где люди обмениваются информацией, помогают друг другу, есть курс лекций по капремонту Татьяны Яскович [экс-депутатка района Щукино города Москва — прим. Сизифа]. В некоторых районах, например, в Измайлово, есть школа ЖКХ, там рассказывают про капремонт в том числе.

Расскажи про свой взгляд на бюрократию, её пользу и вред в контексте муниципального депутатства.

В моей практике встречаю отписки постоянные. Пишешь обращение по проблеме, получаешь отписку, пишешь снова в вышестоящие власти. Нужно отлаживать работу бюрократии, ведь несмотря на негативную коннотацию, бюрократия может приносить пользу и быть удобной. В Москве и в России в целом, сейчас развиваются электронные сервисы — это хорошо. Но отписки остаются, только в электронном виде.

Депутат должен где-то ещё работать или может жить на свою зарплату?

Из всех депутатов, как правило, около 10% имеет возможность быть на постоянной основе. Постоянная основа означает, что депутат постоянно работает и получает зарплату. Непостоянная основа, на которой большинство депутатов, означает, что депутат не имеет зарплаты, но может иметь премию. Как правило, на постоянной основе работает глава муниципального округа — главный единоросс в большинстве случаев. Зарплаты довольно приличные: в Москве они, как правило, коррелируют с количеством жителей округа. Может быть 120-150 тысяч рублей в месяц. Кроме того, главы округов очень любят выписывать себе премии в размере двойного или тройного оклада.

Разве глава округа не должен согласовывать эту премию с Советом?

Должен, но Совет обычно согласовывает, поскольку он состоит как правило из единороссов. Другие депутаты получают выплату раз в три месяца 60 тысяч рублей до вычета налогов, то есть примерно 17 тысяч в месяц. Поэтому приходится идти на подработки. Я где только ни работал: в фотоателье, на стройке, и основное моё направление — политтехнолог на выборах. Когда кампании большие, то платят неплохо, когда небольшие муниципальные, то я как волонтёр помогаю. В 2023 году были муниципальные выборы во многих регионах России. Я помогал консультациями кандидатам в Великом Новгороде, Екатеринбурге, Тверской области, кандидатам в Новой Москве — Щербинка, Сосенское, Внуковское. В Щербинке координировал штаб. Из кандидатов, к сожалению, никто не победил, но заняли хорошие места, хорошее количество голосов набрали. Сразу после Единой России шестым, как правило, шёл наш кандидат. Печально, но в любом случае это какой-то опыт, новые знакомства. Польза есть, надо пытаться. Электоральная борьба — это один из видов политической борьбы. Я считаю, что здесь надо пытаться, хотя бы ради одного из десяти случаев, когда кто-то прошёл, как это было со мной или с Еленой Янчук.

Еще параллельно с предвыборной была кампания в защиту дубравы вокруг дачи Толбухина, приватизированной в 1990-е. Территорию планируют застроить, но жители против вырубки деревьев. Пока мы отбили это всё, но у застройщика развязаны руки. Политика властей в Москве в целом направлена на то, чтобы понаставить эти ЖК, причем обязательно с оградой, чтобы была такая система дом-работа-дом. Не должно быть пространства общественного, чтобы люди знакомились, какие-то акции проводили. Люди должны только дома сидеть, в своей квартире и на работе быть. Политика властей такая, к сожалению.

Реально ли человеку, вынужденному большую часть времени зарабатывать на жизнь, условному оператору ЧПУ с завода совмещать основную работу с работой в Совете муниципальных депутатов?

Зависит от его смен. На самом деле, муниципальным депутатом может стать каждый, было бы желание и свободное время — ведь чтобы избраться, нужно потратить несколько месяцев. Желательно до этого заниматься активизмом, помогать своим соседям по району, чтобы тебя знали и были какие-то контакты. Но главное — это за 3 месяца до выборов ты берёшь отпуск и целое лето ходишь по квартирам, знакомишься с людьми, распространяешь агитацию, собираешь подписи, контакты жителей, потом звонишь и призываешь прийти на участок, организуешь наблюдение, чтобы твои сторонники пришли на участок как наблюдатели и проследили, чтобы махинаций не было, либо хотя бы сократить их количество. А когда уже избрался, из обязательного времени — это раз в месяц приём, буквально на пару часов, и раз в месяц заседание — тоже на пару часов.

Какие проблемы беспокоят жителей больше всего? Какие обращения тебе запомнились?

Обращения очень разные, но классика — капремонт, ЖКХ, плохое обслуживание, раздельный сбор отходов, недостаток благоустройства, недостаток деревьев во дворе.

По поводу высадки деревьев — есть программа «Миллион деревьев». Надо написать обращение в Управу района от нескольких жителей с точным указанием, где и какие деревья вы хотите посадить. В течение года обращение рассматривается в Департаменте природопользования и охраны окружающей среды, и дальше одобряется или нет.

О сборе отходов: в Москве существует двухпоточная система: серые контейнеры для бытового мусора, синие для вторсырья. Но на запуске было очень много нарушений, когда операторы вывоза мусора просто грузовиками сваливали всё, включая вторсырье, на полигоны. С помощью контроля со стороны активистов и многочисленных штрафов от этой проблемы удалось избавиться. Осталось приучить жителей и дворников разделять отходы.

Разве дворникам не ставят такой задачи?

Управляющая компания, обслуживающая дома — в большинстве районов Москвы это ГБУ «Жилищник», госструктура, есть мнение, что с большим коррупционным фактором — не всегда и не везде прорабатывает эту тему с дворниками. Поэтому дворники продолжают всё бросать без разбора.

Наши эко-акции — это параллельная структура для самых коллективных и неравнодушных. Там принимают не только основные фракции вторсырья: макулатуру, стекло, металл, но и более широкий спектр. В Москве есть 3 крупных экоцентра – «Сборка», «Собиратор» и «Реутилизация», куда и отвозится большая часть вторсырья с эко-акций. Акции проводятся во многих районах Москвы, их не так сложно организовать, было бы желание.

Парадоксально по нынешним временам, что в таком привлекательном для застройки районе Москвы, как ваш, сохранился промышленный участок, занимаемый Всероссийским институтом лёгких сплавов.

Сохранился, но сейчас он в упадке, застраивается активно, ещё десяток лет назад помещения института были распроданы на офисы, и сейчас там строятся дома. Что касается промышленности в районе, то её особо нет, здесь в основном офисы. Какие-то производства там еще остались, но совсем небольшие. Раньше здесь, совсем недалеко, было предприятие, которое бритвы производило, был большой институт, производивший микросхемы для вооружения. Увы, всё тоже застроили. Остался Алмаз-Антей, но не производство, а просто офис их.

Вопрос выноса производства — это большая, зачастую однобоко освещаемая проблема больших городов. Но этот вопрос, получается, не относится к полномочиям мундепа. Как может выстраиваться взаимодействие муниципальных депутатов и работников предприятий, находящихся на территории муниципального округа?

Депутат как активист может работать с профсоюзами, может помогать работникам, взаимодействовать с предприятиями. Поскольку предприятий в Москве не так много, да и профсоюзы в России в упадке, такая работа мало кем производится. Мундепу может с нахрапу войти на предприятие, добиться встречи с руководством — руководство скорее пойдёт навстречу, чем захочет получить от депутата десяток жалоб в Роспотребнадзор и трудовую инспекцию.

Вообще, касательно производств — раньше, в 1990-е годы, в Москве было не 125 муниципальных образований, а 10-20. Советы в этих гигантских районах состояли из сотни и более депутатов и имели большие полномочия решать, что будет на этой территории, была возможность регистрации местных предприятий на данной территории — что важно, поскольку часть налогов предприятия идёт в бюджет муниципального образования.

Сейчас выстроена хитрая система, что в разных районах разное количество предприятий запроектировано. Мэрия Москвы выделяет минимальную планку бюджета для муниципального образования, на зарплаты депутатам и аппарату, на пару праздников, канцелярию, а остальное идет обратно в мэрию. То есть в бюджет города с района идёт, например, несколько миллиардов, а району один процент от этого, поскольку уже отняли все полномочия и нет причин выдавать больше.

Раньше, чем больше предприятий было на территории муниципального округа, тем больше бюджет получал. Был бардовский дуэт «Иваси» в 1980-1990-х, выпускники МГУ. Один из них, Георгий Васильев, был главой Исполкома одного из больших районов Москвы и массово регистрировал там частные предприятия. Предложил тогда ещё председателю Моссовета [Московского городского Совета народных депутатов], в будущем мэру Москвы Гавриилу Попову реорганизацию административно-территориального деления города. Он надеялся, что будут небольшие районы, где жители больше могут решать самостоятельно или через депутатов. Но Попов, а затем Лужков [мэр Москвы в 1992-2010 годах] использовали реформу в своих интересах и, разорвав большие районы, уменьшили их связность и максимально урезали полномочия депутатов. В итоге есть очень много районов, очень много депутатов, каждый из которых имеет очень мало полномочий. Сейчас практического воздействия на предприятие, на предпринимателя, в том числе для защиты трудовых прав, у совета депутатов нет возможности, только как активист, имея этот статус, можно как-то взаимодействовать.

Ты обозначал муниципального депутата как продвинутого активиста, можешь раскрыть мысль?

Мундеп — это активист, который использует статус депутата для расширения возможностей для себя и для других жителей, активистов района. Но статус депутата мало что дает, если нет сообщества. Депутат — это вершина айсберга, вершина сообщества района. Я стараюсь помогать жителям, жители поддерживают меня в свою очередь.

Как обстоят дела с публичными мероприятиями? Сегодня любое собрание граждан вызывает нездоровое внимание властей. Но если это собрание — встреча с депутатом, вопросы снимаются?

В Москве до сих пор действуют коронавирусные ограничения на проведение массовых мероприятий. Большинство массовых мероприятий необходимо согласовывать с префектурой: пикеты, митинги, дворовые праздники. Например, на кампании Михаила Лобанова [признан иноагентом] подавали уведомление по префектуру о согласовании агитационных кубов, как одиночных пикетов. Нам пришёл отказ, но потом Мосгоризбирком выпустил обращение к полиции с просьбой не препятствовать агитации. Мы выставляли по 10-20 кубов около станций метро, вели левую оппозиционную агитацию, и всё прошло спокойно. Мы с жителями проводим эко-акции — это не мероприятие, которое подразумевает какое-то волеизъявление, соответственно к митингу или пикету это не подвести. Просто люди собрались, отходы собирают. За два года, всего несколько раз полиция приезжала, например, когда в день выборов проводили эко-акцию.

Весной мы встречу против массовой вырубки почти 6 тысяч деревьев и кустарников: в компенсацию высаживают только кустарники, без деревьев. Разумеется, жители недовольны. По программе компенсационных высадок могут вырубить в Можайском районе, а высадить в совершенно другом районе — например, в Солнцево или Внуково. На встрече было 30-40 человек, даже автозак подогнали с полицией, мне там предостережение полиция вручила о том, чтобы никаких незаконных действий. Собрали подписи под обращением, пообщались с жителями и с полицией. Удостоверение депутата и в эко-акциях, и в таких мероприятиях играет важную роль – его не задерживают.

Ты сталкивался с какими-то противоречиями между жителями, которые нужно было разрешать?

Противоречия возникают на каждом шагу: установка шлагбаума или лавочек, расширение парковки или площадки, какой ремонт и благоустройство. Конечно, хотелось бы, чтобы люди больше договаривались между собой, находили компромиссные варианты, но не все к этому готовы. Те же чаты домов полезны, но это инструмент. Никто не гарантирует, что вы создаете чат, и там все не переругаются. Здесь зависит от самих людей, от модераторов, от общих проблем.

Твои встречи с жителями — это твоя инициатива, вытекающая из твоей активной позиции. А может мундеп сидеть на месте ровно, ни с кем не контактировать, разве только в приёмные дни?

Большинство депутатов от власти занимают это место, чтобы оно не досталось активистам. Фактически они работают директором школы, главным врачом больницы и занимаются своей работой. Для них мундепство — это неинтересная нагрузка. Занял место и делаешь что-то, только если какой-то житель пристал, отправил обращение — и всё. На заседание раз в месяц сходишь, раз в месяц на приём. Если информацию на приём не распространяешь нигде, то никто не придёт.

Могут ли организованные жители вместе с депутатом потребовать построить не ЖК или ТРЦ, а дом культуры, школу юного натуралиста, разбить парк?

Раньше можно было прийти на публичные слушания по строящемуся объекту и аргументированно опротестовать, но с началом коронавируса публичные слушания в Москве отменили и ежегодно продлевают это решение. Фактически власти могут принять решение о застройке, не согласовывая с жителями.

Публичные слушания отменили, и остались общественные обсуждения на онлайн платформах?

Есть «Активный гражданин», но это не прозрачная платформа. Раньше на публичные слушания можно было прийти большой толпой и повлиять на решение. Сейчас всё переходит в онлайн-формат, можно забросать Префектуру и Управу района обращениями. Когда обращений одно или десяток, может что-то сделают, если проблема маленькая. Но если 200-300 обращений от жителей, то они начинают шевелиться. Бывает, что вместо отписок уже направляют более содержательный ответ.

Надо пытаться: сборы подписей, массовые обращения, запись на личный прием, когда приходит не один человек, а целая группа жителей и активистов, освещение в СМИ и соцсетях, пока не запрещённые встречи и мероприятия с депутатом — всё это возможные методы воздействия на власти. Не каждая общественная компания завершается успехом. Если начинаете, надо понимать, что, возможны разные варианты развития событий. Но если ничего не делать, то и шансов не будет, поэтому бороться надо.

В чем отличие, если идёшь от партии или как независимый кандидат?

У партий есть возможность выдвигать кандидатов без сбора подписей, если партия парламентская, или избралась в региональный парламент по списку, или в предыдущем созыве Совета депутатов избирался депутат от этой партии. На муниципальном уровне много подписей собирать не надо: я, чтобы избираться, подал в комиссию 48 подписей (собрал в 2 раза больше, но принимали от 44 до 48). Я подал максимальное количество, к счастью, не забраковали ни одной подписи. В некоторых районах с маленьким населением, например, в центре Москвы, кандидаты собирают для выдвижения всего по 10 подписей. С другой стороны, забраковать проще, например, окно для подачи 10-12 подписей, бракуют 3 из них, и ты уже не кандидат.

Количество необходимых подписей рассчитывается из количества жителей и количества депутатов. Есть определённая формула для расчета. В нашем районе живет 88 тысяч жителей на 2 избирательных округа, в каждом по 5 мандатов (5 мест депутатских), соответственно 8800 жителей на мандат, нужно собрать полпроцента от них. Плюс немного сверху накидывается.

Собирать подписи довольно просто, можешь обойти своих одноклассников, знакомых, соседей, пройтись по району и пособирать холодные контакты — меньше отклик будет, но в принципе это тоже реально. На региональные выборы, например в Мосгордуму, нужно собрать уже 5 тысяч подписей в среднем. Это существенно и сложно, уже не один собираешь, а со сборщиками.

Если идёшь от партии, она помогает в дальнейшем?

Зависит от партии и зависит от твоих отношений. У каждой партии есть местное отделение, с которым ты взаимодействуешь, как до избрания, так и после, поэтому большую роль играет личный контакт. Некоторые партии, например, выделяли несколько тысяч рублей финансирования своим кандидатам на печать материалов. Взамен просят, чтобы агитация была в цветах и с символикой партии. Когда баллотируешься от партии, тебя не могут снять из-за подписей, но могут по другим причинам: по документам найти недочет, сама партия может снять тебя с выборов, если, например, ты поссорился с местным руководителем партии. Так, в Можайском районе сняли кандидата от КПРФ, потому что он взаимодействовал с нами, местными активистами, тогда как местное отделение партии негативно настроено к активистам.

Существует такое мнение, что муниципальные дела — это «теория малых дел», копошение в локальном быту, которое не ведёт к политизации, необходимой для действительного и комплексного решения проблем. Как бы ты ответил на эту позицию?

Теория малых дел никуда не делась при всех своих минусах и плюсах, но работа с людьми — это важно. Всегда можно перечитывать Маркса в одиночку, смотреть ролики Сёмина и ничего не делать, а можно пытаться как-то налаживать контакты. Начиная от тех же кружков или попыток строительства независимых профсоюзов — до взаимодействия с районными сообществами. Фактически между профсоюзом, кружком, сообществами района, наблюдателей или эко-активистов разница небольшая. Всё это сообщества, позволяющие наладить связь между людьми, выставить горизонтальные связи. Когда появится окно возможностей, это даст шанс для перемен, будет основание для построения общей структуры общества. Перемены тогда будут не косметические — когда с неизменной сутью флаг поменялся или правящая партия — а перемены более глубокие, затрагивающую структуру общества. В любом случае необходим опыт на земле. Общаешься с людьми других взглядов, налаживаешь контакт, получаешь организационный опыт, погружаешься в проблемы, понимаешь, чем живут люди вне твоего информационного пузыря. У каждого полит. активиста есть свой пузырь, и важно его прорывать. Если это не делать, то будешь оторван от реальности и окружающих людей.

Какие группы населения особенно активны в районе?

Постоянно занимающихся активизмом, «профессиональных активистов» довольно мало. Я выделил бы, что женщины 40+ это важный слой районных активистов по всей Москве — они зачастую уже разобрались с карьерой и детьми, у них есть свободное время, и некоторым интересно заниматься районным активизмом. Другой типичный образ — это молодежь, студенты. На самом деле, активистом может быть любой человек, от пенсионера до рабочего. Было бы желание и время. Но никто не заставляет тебя посвящать 24/7 активизму. Можешь взять на себя интересное тебе направление, и раз в месяц, например, проводить эко-акции.

Важная задача — сделать так, чтобы наш подъезд, дом, двор, район перестали быть чужими. Обычно человек заперт в своей квартире, а вокруг хоть трава не расти. Когда он налаживает связи с жителями, когда начинает замечать, что здесь некачественную плитку положили, что не так покрасили что-то — он уже чувствует, что это тоже его, это общее что-то. Возникает эта общность, связь между людьми.

Бывает ли, что люди на почве решения местных проблем понимают, что им нужно какое-то мировоззрение, понимание устройства общества, чтобы дальше действовать более последовательно и эффективно в долгосрочной перспективе? Дорастают ли люди до политических взглядов, и может ли различие в политических взглядах помешать местной работе?

У людей разные политические взгляды — это реальность, в которой мы живём и работаем. Бывает, что они мешают налаживать какую-то районную взаимосвязь по общей работе, но бывает, наоборот, ты находишь единомышленников и дальше с ними заряжаешься и работаешь. Бывает так, что человек уже политизирован, но не знает, к чему приложить свои силы и уходит в районный активизм. С некоторыми ребятами, пришедшими из политической изоляции я совершенно разными путями знакомился, и они сохраняли свои политические взгляды.

Бывало иначе. Есть старая активистка, она лет 10 назад пришла. Как она начала заниматься? Она думала, что есть знающие всё за нас власти, которые всё решают. Потом у неё под окнами начали расширять дорогу, все жители были очень недовольны. Она записалась и пришла на приём к местным властям, где увидела, что эти люди вообще не разбираются и им на всё плевать. Тогда она начала заниматься районным активизмом. Постепенно она политизировалась больше. Нет гарантии, что вы соберёте жильцов своего дома и завтра они будут петь «Марсельезу». Это долгий путь, взгляды у всех разные и надо уметь работать, взаимодействуя с людьми разными взглядами, даже с политическими оппонентами, если у вас есть с ними общие интересы. Без этого каши не сварите, по крайней мере на районном уровне.

Профсоюзный опыт многим левым политическим активистам так или иначе уже знаком, а вот территориальные инициативы — это сравнительно новая деятельность, ещё недавно она привлекала в большей степени людей либеральных взглядов. Но при всей специфике, здесь также возможно заблуждение, похожее на ошибку «экономизма» в профсоюзах, когда люди считают, что не надо вносить политическое мировоззрение. И тогда они превращаются в сервисную службу, исполняют пожелания местных жителей или рабочих, но последние не воспринимают происходящее как долгосрочное гражданское творчество, а говорят «спасибо» и расходятся. Полезная, но никуда не ведущая работа. Как ты видишь эту проблему и как думаешь разрешать?

Проблема есть. Люди могут собраться, решить вопросы по капитальному ремонту и разойтись без политизации. Но когда занимаетесь активизмом, даже районным, то очень часто натыкаетесь на противодействие и бездействие власти. Тогда люди замечают, что с властями что-то не так, и случается переход от вопросов по капремонту к более глобальным, политическим. Что-то не так не только в районе, но и в стране.

Гарантии политизации нет, но к этому можно и нужно подталкивать людей аккуратно, чтобы не портило решение общих проблем. В профсоюзном и эко-активистском сообществах есть люди, считающие, что не нужно вмешивать политику, забывая, что это и есть политика. Им надо объяснять, что подъём политических вопросов способствует решению проблемы. Иначе всё останется на низком уровне, и всерьёз проблема решаться не будет.

Привлекаешь ли ты близкие по взглядам коллективы к своей деятельности в районе?

Я положительно к подобному отношусь, но если даже крупные организации размазать по 125-ти районам Москвы, то на район приходится совсем немного людей. Но бывает, срабатывает личный контакт, и ребята с других районов ездят на эко-акции помогать. Долго это не может происходить, рано или поздно ему надоест ездить на районные мероприятия из другого конца Москвы. Я общался с некоторыми левыми коллективами, но достаточного количества сторонников в западных районах Москвы нет. Если кто-то прочитает статью и подключится, то пишите конечно, я всегда рад.