Письмо о бунте служащих

Экспозиция.

Работаю в компании-дочке СУЭК (Сибирская угольная энергетическая компания) АО «НТК» (Национальная транспортная компания). Все эти компании входят в недавно сформированный холдинг АИМ Холдинг, которым владеет буржуй Мельниченко. В эту же структуру входит СГК (Сибирская генерирующая компания), недавно отличившаяся в СМИ федерального и новосибирского уровней.

СУЭК добывает уголь, национальное достояние. НТК перевозит достояние в экспортные порты, принадлежащие СУЭК: Ванино, Находка Восточная, Мурманск, где достояние грузится в сухогрузы и уходит в порты. Есть и экспортные направления в Китай — станция Забайкальская, того же края.

Сам я служащий, занимаю должность заместителя начальника отдела эксплуатации и ремонта. У меня есть прямой руководитель — начальник Отдела эксплуатации Алексей [имя изменено — прим. Сизифа]. В свою очередь Отдел эксплуатации входит в Управление вагонного хозяйства, которое также состоит из Отдела учёта товарно-материальных ценностей, Отдела договорной работы, Отдела реализации — блатная должность для блатного, Отдела технической политики — тоже блатная должность. Венчает Управление вагонного хозяйства начальник его В. — работает тут чуть ли не с основания СУЭК, опытный, хитрый, но добродушный мужчина в возрасте.

Над всей этой структурой находится директор Попов. Таких директоров много в НТК — он один из тех, кто отвечает за направление ремонта и эксплуатации вагонов. Помимо него есть директора по экономике, логистике, движению, коммерческой деятельности. На вершине пищевой цепи — генеральный директор НТК, Кузнецов.

Схема из брошюры СУЭК 2022 года.

Много сменилось руководства за период, который я работаю в СУЭКе. Если так прикинуть, пять поколений. Это пятое. Коллектив же людей, отвечающих за ремонт вагонов, сначала вырос с двух до пяти человек — я как раз пришёл в этот период, со мной пришел и Алексей. С тех времён коллектив только обрастал новыми людьми, и если и уходили какие-то, то только недавно прибывшие, которые проработали после прибытия год-два. Я вхожу в костяк старожил СУЭКа, старше меня только В. и ещё один специалист М.

Отдел эксплуатации занимается организацией планового и текущего ремонтов, поддерживает эксплуатационное состояние вагонов, восстанавливая ресурс конструкции вагонов.

Попов — он назначен новой командой — строит из себя простака, выглядит как простак, ходит в джинсах в шапочке с помпоном. На деле спекулянт, нахватавшийся по верхушкам знаний. Но последним многие грешат у нас. Его, по сути, правая рука В. — старожила, хитрый приспособленец, типа добродушный, но ради кого-то палец о палец не ударит, даже если его многократно просят. Пуглив, даже труслив.

Его заместитель Алексей — невысокий выслуживающийся подхалим. Именно он сыграет ключевую роль, именно он предаст коллектив. Стукач, даже не просто подхалим, искренне ловящий каждое слово. Пытается выполнить всё, взяв под козырёк, от этого же и страдает, не способен аргументировать свою позицию, не способен поперёк слово фюрерам сказать, битым ими бывает очень часто. Бывший служака, любит военщину, военные товарищества. Часто и много пьёт, бывает часто в загулах.

Обстановка.

Герои представлены, и теперь перейду к рассказу о том, как началось наше маленькое восстание. С 2019 года нам, главным и ведущим специалистам не повышали зарплаты. Это всё усугублялось на фоне постоянно бравирующих прибылью и новыми приобретениями директоров. Нас в прямом смысле собирали на совещаниях, чтобы рассказать, какие прибыли получает компания, при этом оптимисты всегда ожидали, что уж точно сегодня, в этот-то год о служащих не забудут.

И вот в 2023 году терпение лопнуло. Участились слухи о повышении зарплат в других компаниях. Стоит упомянуть, что у нас специалисты получали 110 тысяч рублей «грязными». Были еще квартальные премии, но они были в районе 15 тысяч, а то и вовсе отсутствовали, независимо от выполнения или не выполнения показателей, установленных начальничками. А тут из всех мест приходят сообщения о повышении. Товарищи, знакомые подтверждали информацию, подогревая недовольство. Участвовал в этом и сам, активно сообщая информацию, которую получилось достать от разных знакомых, работающих в операторских компаниях.

Триггер.

Спусковым крючком послужила ситуация, когда однажды Алексей, уставший от нескончаемых разговоров о зарплате, решил сыграть на настроении и переговорить в курилке с директором Поповым. На что последний ответил: «Ну, они [спецы] не бунтуют, значит всё нравится». Эти слова были переданы коллективу. Я долго размышлял, что проследовал этим Алексей, но кроме как быть с нами в одной лодке и тоже посетовать на несправедливую ситуацию, в голову ничего не приходило.

Итак, нужен маленький бунт, призванный продемонстрировать недовольство людей, но не сильно — нет, нужно было недовольство причесать в прошение к руководству. И бунт начал вырождаться в служебную записку с начальными словами «прошу»: «Прошу рассмотреть возможность повышения заработной платы», а далее указывалось, что нагрузка увеличилась, что показатели длительное время выполняем.

Коллектив вступил в инициативу и предложил к понятному руководству напоминанию о достигнутых целях дописать и жизненную ситуацию, так как жизнь не начинается и не заканчивается в офисе. Тут я сыграл определённую роль, и в помощь мне были многочисленные цифры с каналов «Простые числа» «New deal», «Вестник бури», «Красный поворот», статьи Реми Майснера. То есть каналы послужили своего рода оглавлением, а ссылки были на данные СМИ и Росстата.

Служебка принимала всё более и более общественный характер, сам стремился подключить каждого человека, каждого привлечь поучаствовать по близкой ему теме, даже если предложенное не совсем подходило.

Именно это массовое распространение привело к недовольству Алексея, он, как начальник отдела, хотел «прошение» отправить от отдела, проигнорировав работников из управления, в которое входит его отдел. Он решил собрать отдельное совещание отделом, и, мол, люди со всего управления нам не нужны. Но так как он напрямую не акцентировал причину своего недовольства, я не распознал, что дело в массовости, и начал приглашать людей с управления, которые помогали мне с материалом. Эти действия привели к расколу в коллективе, изменению формы «прошу» на «считаем необходимым», то есть по сути мягкого выражения требования коллектива.

Совещание.

Поскольку в итоге на совещание были приглашены не только сотрудники нашего отдела, людей пришло так много, что Алексею пришлось поработать швейцаром и разворачивать народ у дверей, чем он немало удивил сотрудников отдела. Начал Алексей с обвинения меня: «Ты распространил, не надо было делать, я планировал побороться только за зарплату отдела». На что я аргументированно сообщил, что «Гурьбой батьку легче бить» и будь моя воля, я бы пошёл в другие управления.

Наш спор перешёл на повышенные тона, и рассудить я попросил коллектив: «Это же служебная записка, в которой мы все принимаем участие, значит она наша общая, давайте, выскажетесь. Выставляю на повестку вопрос: кто за то, чтобы наше обращение подкрепить не только личной подписью каждого, но и распространить на всё управление — собрать подписи на листе тех, кто согласен с тезисами или частично согласен — с отметкой пунктов или добавлением своих мыслей».

Коллектив единогласно принял предложение о распространении требований на всё управление. Это буквально выбило стул из-под Алексея. Он заявил, что отказывается от подписи служебки и её составления, на что получил хлёсткое замечание: «Так она уже не твоя, а наша, и твоя подпись там всего лишь одна из».

Я при всех назвал его трусом, а так как он служивый (срочник) пояснил, что его поступок это предательство.

Так была отрезана — спойлер — гнилая голова, которая, даже будучи отрезанной, ещё сыграет свою вредную роль. Однако созданная Алексеем ситуация помогла мне протолкнуть всю эту тему, да ещё и так, что по сегодняшний день меня не уволили и, более того, повышают до уровня Алексея. А я, уже имея подпольное движение, про которое, может быть, я тоже как-нибудь напишу, подтягиваю товарищей к должностям.

Но это будет потом, вернёмся к нашим требованиям. Ещё предстояло пройти несколько испытаний как нашему коллективному обращению, так и самому коллективу.

Нужна была голова, но взгляды в мою сторону были встречены полнейшим пониманием нелепости и даже вредности авторитарного подхода. «Товарищи, нам нужна низовая демократия, коллективное решение, одна голова плохо, хорошо — много». Далее ситуация для меня представляла собой бурный поток, но не горной реки, а поток, который целенаправленно крутит лопасти турбины какой-нибудь ГЭС.

Товарищи не только помогли со служебкой, но и помогли с агитацией, сами вызывались. Внезапно люди с либеральным взглядом на мир начали интересоваться такими вещами как «профсоюз», «коллективный договор». Тут пришло полное понимание необходимости бежать за советом к товарищам из профсоюза. О чем я лично пообещал коллективу.

Суть в том, что все понимали, ну или приняли мои доводы — это было достаточно органично — что даже если мы выиграем, и будет прибавка, пусть небольшая, уже завтра её съест инфляция, персонифицированная в лице спекулянтов, и следующий этап может для нас начаться как с повторения требований, так и с действий по формированию профсоюза.

Я говорил: «Нам необходимо из группы частных лиц перейти в разряд организованной группы лиц. Нам нужно от объекта — работника — перейти к субъекту, организации служащих. Нам нужно укоренять свой профсоюз не только в управлении или всём офисе, нет! Нам нужно корениться в производствах СУЭК, и если есть на местах профсоюзы, пусть и жёлтые, вести переговоры с этими уже сформированными коллективами».

Только от одного человека услышал подтверждение своих слов, остальные не высказались. «У тебя есть понимание, — сказал он мне, — что нас ждёт, к чему мы идём, риски, план, стратегия, это интересно, ты увлёк людей, и тебе поверили». В общем, интеллигенция выплеснула своё недовольство в служебку, много чего сократили по ходу написания, начался процесс подписания.

Вся ситуация уже поползла сарафанным радио по всей компании, Алексей жаловался: «Меня в курилке спрашивают, у тебя там что, бунт?»

И вот, когда коллективное обращение перешло в стадию подписания, Алексей уже в конце рабочего дня потащил меня к директору и начальнику управления, где мне предстояло объяснить свои действия. Дамоклов меч весьма отчетливо ожидался при разговоре.

Захожу, директор занимал место у горизонтальной палочки Т-образного стола с улыбочкой, начальник развалился на стульчике у основания вертикальной палочки лицом к директору и «гнилая голова» смирно заняла место у уголка.

Здесь стоит сделать ремарку и описать свою работу. Я уже писал, что занимаю должность заместителя начальника отдела, занимаюсь направлением стратегическим, долгим: плановый ремонт и планирование потребностей в деталях для ремонта. И именно эти направления я не только создал в СУЭК (НТК) приспособив работу так, что показатели прогнозируются, выполняются, объясняются все отклонения, да так, что в соседние управления можно не ходить, так как услышишь то же самое, только со спецификой управления.

Разговор.

Претензии: ты бунтарь, смутьян — классика, короче.

Ответ: товарищи руководители, а я считаю вас товарищами, ведь вы такие же наёмные работники, вы уже можете наблюдать кадровую чехарду в отделе ТМЦ нашего управления, вы видите, как приходят поработать к нам на месяц или два и переходят на более оплачиваемую работу, вы и сами с этими людьми говорили (про разговор был блеф), и вы прекрасно знаете: какой-то отдел хромает, из-за какого-то отдела в ваш адрес летит критика. (Молчание) Вы желаете того же самого в отделе эксплуатации? А ведь ситуация серьёзная, повышения не было с 2019 года и 110 грязными даже с квартальной премией в 70-80 тысяч — это, выражаясь вашим языком, неконкурентно. Мои действия, напротив, направлены на сохранение коллектива, а значит и вас в ваших креслах. Вы же сами говорите: незаменимых людей нет, это выражение касается и вас более или менее, и это «более или менее» будет связано с работай в том числе и тех, кто вполне правомерно требуют прибавки сегодня. Вас же будут больше уважать, если вы подключитесь к этому движению, посодействуйте ему на своём уровне».

Ответом было молчание и невнятное: «Но ты там поаккуратнее», а Алексей получил втык за недальновидность. Не сказать, что я был удивлён, так как мне дали слово и меня внимательно слушали.

Дело двинулось, и следующим этапом было взятие «на слабо» директора, когда почти всё управление ввалилось в его кабинет и сообщило ему сумму, которую они бы хотели видеть в окладе.

Про это будет мой следующий рассказ.