Интервью с преподавателем колледжа

Как ты выбрал профессию и почему пошёл работать в преподаватели?

Сыграл свою роль в этом мой дедушка. Я, когда был мелкий в начале нулевых, маму с папой много не видел, они работали, они у меня врачи. Вот с бабушкой, дедушкой на Черемошниках [один из субрайонов города Томска — прим. Сизифа] я проводил самые счастливые дни своего детства. К 12-14 годам я уже чётко понимал, что единственным в мире человеком, который для меня каким-то авторитетом является, из таких вот живых, с которыми я могу поговорить — дедушка. Он кандидат филологических наук, директором школы был. Это, наверное, какой-то отпечаток оставило. Когда уже школа заканчивалась, и надо было в 11-ом классе выбирать, кем хочешь быть, я на духе панкухи решил, что никем не хочу быть. Поэтому я решил, что мне нужно просто классическое образование. Мой выбор пал на философский факультет. Я поступил и не ошибся: мне понравилось и стало интересно. С одной стороны, это вот, как в бессознательном работает: желание быть как значимый Другой, который отпечаток на моём становлении оставил. С другой стороны, я едва ли не первый раз в жизни нашёл что-то интересное и приемлемое со стороны других людей: это университет, этим можно заниматься, десятки ребят поступают ежегодно, чтобы эту херню изучать. Так я понял, что хочу заниматься философией в жизни.

То есть не преподаванием, а философией?

Тут палка о двух концах. Мы, к сожалению, не в Древней Греции живём, где можно по улицам ходить и оливки с деревьев есть, а тебя будут на пиры приглашать, если ты знаменит в городе. Поэтому чтобы заниматься философскими исследованиями, нужно быть преподавателем. У нас есть лаборатории философских исследований в стране, наверное штук 6, где можно не быть преподавателем, а чисто учёным. Но в таких лабораториях на всю страну работает, наверное, 20 человек. Мне, конечно, очень хочется в конечном итоге оказаться среди вот этих 20-ти, но поначалу — преподавание.

Так получилось, что когда я первый раз зашёл в аудиторию, где сидят 20 подростков, в роли преподавателя, было сознание того, что может быть у меня получится за год, что я с ними проведу, донести до них что-то важное, открыть глаза на что-то непонятное, свой кирпичик внести, чтобы они хорошими людьми выросли. Это как-то сердце греет, хочется этим заниматься.

Кем ты работал до того, как стал преподавателем?

Было всякое разное: в пекарне муку таскал в 14 лет, потому что кожаную куртку хотел.

С наркоманами работал, которые хотят слезть — есть куча разных коммерческих структур, куда родители своих ошалевших на сп***х сыновей сдают против их воли. И спустя какое-то время нахождения в этих реабилитациях, людям надо с кем-то сидеть разговаривать, в карты поиграть, чай крепкий попить… Я с ними этим и занимался: в карты играл и чай крепкий пил по вечерам, мне за это небольшие деньги платили. Это всё в городе: вот магазин, сходи за тем же чаем с конфетами на тех же Черемошниках.

Котлы отопительные чистил. Там нормально платят — по 10 000 рублей за котёл, но там часов на 30 работы, если у него всё нормально открывается.

Администратором в гостинице был. Проституток вызывал, провожал. Они младше меня были, каждый раз так неловко было.

Как проходил твой рабочий день преподавателя?

Когда я только-только устроился, меня взяли совместителем, не в штат. В колледже я работал 3 дня в неделю и параллельно с этим работал в гостинице, куда проститутки приезжали. Было очень интересно: в гостинице смена сутки, 24 часа, я всю ночь не спал. Когда заканчивалась смена в гостинице, я ехал в «узбечку» кушал, а потом вёл 4 пары. Я проводил пару около 10 утра, а дальше было «окно», а за ним — обеденный перерыв; я запирался в аудитории и спал на столе. Потом вёл ещё 3 пары до вечера, приходил домой, делал что-то по учёбе, поскольку тогда ещё параллельно учился в магистратуре, ложился спать.

Короче очень насыщенно, времени ни на что не было. Очень хотелось денег. Эти скромные годы юности, когда ты привязан к вещам типа «учёбы» или «родительской воли» — они надоели, а мне тогда было 22 года. Я решил, что сейчас заработаю «всё золото мира» на двух работах. В гостинице была возможность действительно зарабатывать, а в колледже — нет, потому что преподавание философии особо дохода не приносило: 12 тысяч рублей в месяц. В гостинице получалось иной раз по 40 тысяч рублей выносить за месяц.

Я не особо знал, куда тратить деньги. В таком ритме жизни мне было деньги не на что тратить: я ездил на такси и кушал в кафе. Я мог потратить 15 тысяч рублей в месяц на такси и на «узбечеку», а остальное я клал на полку. Потом я подумал: наверное, надо какое-то удовольствие от жизни получать. И ушёл из гостиницы, остался только колледж.

Потом меня взяли в штат, а это зависит от того, какие отзывы о тебе оставляют студенты, когда ты только-только пришёл. Если у тебя в колледже не работают мама, папа, дядя или тётя или ещё какой-то человек, который скажет: «Вот этому молодому человеку нужно место в штате», то отзывы студентов — единственный вариант, чтобы тебя пригласили в штат, потому что иначе можно работать за эти 12 тысяч рублей 4 дня в неделю и никуда не расти. А я, видимо, понравился этим студентам.

Как узнавали мнение студентов?

Студенты просто ходят и говорят «математик — лох, а философ — прикольный». Они думают, что этого никто не знает, но это знают все. Коллеги всё это слышат.

Меня позвали в штат, дали стол, стул, компьютер, крючок куда куртку вешать, подняли заработную плату в 2 раза. Работы тоже побольше стало, но не в 2 раза. Два года я проработал в штате.

Расскажи про процесс преподавания, учебную нагрузку, что происходит в перерыве между лекциями.

Я курю, а перерывы очень маленькие, по 10 минут; так получалось, что мои занятия на 4-ом этаже и туда-сюда бегать — время занимает. У меня были «любимчики» в каждой группе — ребята, которым, как я себе говорил, я доверяю, могу на них положиться. Я убегал одним из первых с аудитории, просил, чтобы они остались, оставлял им ключ от аудитории, говорил: «Вы пожалуйста закройтесь, а ключ сдайте, я на вас рассчитываю!» Ни разу меня студенты не подводили. Шёл курить или в магазин водички попить купить, дальше — на следующую пару.

Помимо часов очной нагрузки на преподавателе висит ещё обратная сторона образовательного процесса — методическая работа. С точки зрения законодательства: пара делится на 2 академических часа, и содержание каждого академического часа должно быть регламентировано в целом ряде документов. Эти документы должны соответствовать другому ряду документов и так далее. Примерно цепочка выглядит так: на одном полюсе у нас есть занятия, а на другом есть государственный идеал, он называется ФГОС — федеральный государственный образовательный стандарт, он есть на почти каждую учебную дисциплину, но на философию для колледжей нет ФГОСов. ФГОС рассказывает, как должен выглядеть образовательный процесс, что там должно происходить. Дальше есть локальные акты: рабочие программы, которые составляет сам педагог, календарно-тематические планы и фонды оценочных средств — эти 3 документа, которые не должны друг другу противоречить, должны соответствовать друг другу и ФГОСу, а во ФГОСе написана вообще чушь.

Во ФГОСе по Праву написано, что после посещения лекции по семейному праву этот 16-летний шкет должен отдавать себе отчёт в том, что он ребёнок и у него есть определённые права, связанные со статусом ребёнка. Он состоит в родственно-семейных отношениях со своими мамой и папой, дай бог, если они у него есть, и эти отношения тоже регулируются целым блоком норм права. Каждое его действия, например: «Доброе утро, мама!», должно происходить не просто: «утро, мама, наверное, надо пожелать ей доброго утра», а с осознанием того, что за всеми родственно-семейными отношениями стоит нормативно-правовая база. Это пожелание «Доброе утро, мама!» уже делается не только потому что любящий ребёнок пожелал маме доброго утра — но это субъект права, отдающий себе отчёт в том, что он таковым является, желает доброго утра своей матери, которая для него в данном случае является объектом родственно-семейных правоотношений. Такая чушь написана… И вот в 16 лет ребёнок 2 пары посетил, просыпается и всё это понимает.

Есть ещё другая крайняя сторона — сама пара, занятие. Если говорить о философии — мне дали уже готовые рабочие программы, в которых было написано говно полное. Скажем так: полторы тысячи лет развития человеческой цивилизации, по мнению автора этой программы, умещается в 3 астрономических часа. Я игнорировал эти рабочие программы, а просто вёл, как хотел. Я приходил на пару и, соблюдая единый вектор темы, рассказывал о том, как менялся человек. Курс философии, который я читал, был акцентирован на том, что «вы не понимаете, зачем вам философия, а если б не философия — вы бы сидели тут какими-то другими. Вы бы не слушали рэп, потому что рэпа бы не было, потому что без философии не может быть никакого рэпа. У вас бы не было смартфонов, потому что бинарные коды как бы философ изобрёл, Лейбниц, а ваши смартфоны работают на бинарном коде…» Как-то хронологически от древности к современности я шёл, рассказывал.

Помнишь ли ты свою первую лекцию перед студентами?

Самая первая лекция была не по философии, а по социологии. Ещё один предмет я вёл — основы социологии и политологии. Меня удивила женщина, которой 62 года, училась на выпускном курсе на художницу, это была первая пара, самое раннее утро, у меня были листы А4 с фамилиями студентов. Ушло минут 20 на то, чтобы выяснить: вас на листах 60, а почему передо мной сидит 7 человек, и кто вы такие, где на этих листах. Всё было обычно: я спросил: «Как вы думаете, что изучает социология?» Они ответили — и, в принципе, были правы — что она изучает людей; но большинство гуманитарных наук изучает людей или какие-то аспекты человеческой жизни. Ничего примечательного.

Опиши своё рабочее место.

Мой первое рабочее место: возле окна и за окном была крыша. Я вылезал туда покурить иногда. Обычный офисный стол, обычно я успевал чай согреть, пока компьютер открывал какой-то документ. Стол стоял в углу, меня не было видно со входа в кабинет — надо было пройти вглубь — и я этим пользовался: прятался, когда меня искали студенты.

Последний год, что я работал, сделали внутреннее совмещение должностей: я был главой библиотечно-информационного отдела, дали отдельный кабинет. Это было помещение библиотечного фонда, я в нём сидел один: полки с книгами, 10-15 тысяч книг, окна на солнечную сторону, очень жарко, компьютер точно такой же плохой. Зато хороший стол, и хороший стул, который я спёр. Ну то есть, мне сказали: «Найди себе стул», я нашёл хороший бесхозный стул, для руководящих должностей, дорогой, здоровый с огромной спинкой и качающийся, как кресло-качалка.

Расскажи про взаимодействие с коллегами.

Первые полтора года я, наверное, был самым младшим в коллективе. Потом появилась девочка, которая до сих пор преподаёт фотографию, помладше меня на годок. Очень хороший коллектив. С ребятами, которые преподавали общеобразовательные, непрофильные предметы у нас как-то сложились отношения. Все молодые — не старше 30 лет. Тусовались вместе, обсуждали разное, но только не работу. Работы настолько много, что и говорить про неё совсем не хочется.

Двух друзей я нашёл на работе. Мы прикалывались, бегали зимой в магазин за ванильной кока-колой, покупали начос, прятались от всех. Делали всё что угодно, чтобы поменьше работать… Пытались в карты играть, нас зам. директора увидела, наругала. Иногда, когда нечего делать, брали ключ от аудитории с проектором и смотрели кино на большом экране.

Девушки, с которыми я полтора года в кабинете просидел — преподают туристические дисциплины. Есть какая-то web-игра: контурная карта, где тебе называют страну, а ты должен показать её на карте. Я так выучил все страны Европы. Разрабатывали друг другу идеальные туристические поездки. Я в Японию очень хотел бы съездить, мы составили тур-пакет: 350 тысяч рублей за 10 дней в Японии — это по-скромному.

Помимо всех дней рождений и Нового года, есть День учителя, есть у нас у всех профессиональные праздники: Всемирный день философии, Всемирный день туризма и так далее… Поздравляли друг друга.

Как-то так получилось, что мой друг-коллега комичный. Внешне: лысый в очках, невысокий и полненький. Ходит, как большой начальник, у него помимо того, что он преподаватель ещё какая-то должность. Получилось так, что мы стали «обсирать» друг друга: он заходил в кабинет, говорил: «Чё он тут делает?», а я отвечал: «Так, выгоните колобка из помещения». А потом выяснилось, что мы оба любим аниме. Стали ходить друг к другу в обед по очереди и обсуждать аниме: кто что смотрит, кому что нравится. Чай пили, разговаривали — обычное человеческое общение. Не такое, как в кино показывают: два преподавателя говорят о каких-то серьёзных вещах… Серьёзных вещей хватает от студентов, которые спрашивают такие вещи, о которых ты никогда не задумывался, хотя вроде как эксперт в этой сфере — а вот они помогают что-то новое открыть.

То есть вне работы ещё общались?

Вне работы — минимум, она сжирала достаточно времени. Вне работы хотелось заниматься своими делами, я и так по 10 часов всех вижу.

Была ли какая-то внеурочная работа?

Была. Написание рабочих программ, фондов оценочных средств, календарно-тематических планов — очень долгая работа. Она не сложная, а просто долгая. Закон обязывает чтобы они были. Я не задавался вопросом, зачем они нужны, а просто пытался сделать, чтобы они реально соответствовали тому, что происходит в аудитории на моих занятиях. Я, честно говоря, не понимаю, зачем они нужны. Возможно, если кто-то захочет узнать, как будет строится курс — вот, пожалуйста — на сайте рабочая программа лежит.

Для новых преподавателей?

Наверное, или для студентов. Я, как студент, периодически смотрю рабочие программы тех дисциплин, которые изучаю, для того чтобы понимать, что меня ждёт, как много времени это займёт.

Какие плюсы и минусы видел в работе?

Объективных минусов никаких. Иногда какая-нибудь сволочь приходит, начинает провоцировать, самолётики кидать… но это же не минус. В группе всегда есть козёл или коза, и это нормально. Рано вставать приходится? Всем у нас в стране рано вставать приходится. Зарплата маленькая? Ну у кого она большая? — в Газпроме, наверное, большая. В принципе, на всё хватало. Я находил варианты, как получать больше, или разово получить больше — какую-то премию получить.

А плюсы: главное для меня — что это мне нравится. Иногда после занятия, особенно после потоковой лекции, когда человек 50 сидит — кто-то один подходит и говорит: «Вы рассказали, и мне это было интересно, а можно где-то ещё подробнее про это узнать?» Ради этих моментов и надо работать, пускай их 5 раз в год случается или ещё реже, но в эти моменты понимаешь, что человек, хотя бы один из полсотни, слушал, и он не просто слушал, он услышал, и у меня не просто получилось, чтоб он услышал — а чтоб он заинтересовался. Ребята, с которыми я первые полгода проработал, выпустились, и уже три года с тех пор прошло — а периодически мне ВКонтакте пишут. Скидывают фотографию книжки Ницше, что они в руках держат, а я пишу: «Нахрен она тебе нужна?», в ответ: «Вы так рассказывали про Ницше, я решил почитать». Годы идут, а они помнят, что я там что-то рассказывал, и решили почитать. Ну удачи им! Я думаю, они ничего не поймут, я и сам не понимаю до сих пор, что он там пишет.

Почему ушёл с работы?

Руководство сочло, что преподаватель в образовательной организации — это не так важно, гораздо важнее — хороший управленец. Меня стали нагружать различной административной работой. Я год её успешно совмещал с преподаванием, а потом мне сказали: «Знаешь что, браточек? Ты не везёшь» и отобрали у меня преподавание. Я пободался несколько недель, а потом сказал: «Мне не интересно, извините».

Меня сделали руководителем отдела, я писал отчёты для департамента. Кстати, то что мне очень сильно не понравилось: мы проучились квартал, давайте составим график по средней успеваемости; у нас средняя успеваемость 3,57 — я пишу правду. Уношу отчёт, чтобы отправляли. А тут выясняется, что правду нельзя писать. В смысле, у нас троечники? У нас одни отличники! Надо врать. Я спрашиваю директора: «Зачем врать?» Он говорит: «Чтобы нас похвалили», а я говорю: «Меня-то никто не хвалит, это ж моя работа. Меня кто за неё похвалит?», он говорит: «Я тебя похвалю». Я ответил: «Мне не нужна ваша похвала». Зачем эта паутина, вереница лжи? а потом из телевизоров слышим, что у нас самые умные дети, гениальные педагоги. Что у нас не хватает аудиторий, но при этом все такие умные, отличники. Все всё с полуслова понимают. Я отказывался как-то в этой лжи участвовать. Мне стали другие поручения давать. Ходил по архивам Томска, какую-то информацию искал в этих архивах про историю колледжа. Мне это всё не очень интересно было.

Чем мотивировали то, что забрали преподавание? Не справлялся как-то?

Наоборот! У меня слишком хорошо получалось делать эту административную работу, нафиг мне отвлекаться на преподавание, на административке и платят больше и это важнее! — мне говорили так. Когда меня сделали главой отдела, у меня заработная плата в 1,5 раза выросла за месяц. Я сперва получал 25-28 тысяч рублей, а когда меня «повысили», то под 40 тысяч рублей стало. Деньги хорошие, но проблема в том, что я каждое утро просыпался, шёл на работу, ненавидя эту работу. Вот сидеть писать отчёты, а потом 40 минут выслушивать что правду нельзя писать, потом скрипя зубами через себя перешагивать, писать ложь. А потом вечером идти домой, ненавидя себя за то, что ты до сих пор с этой работы не ушёл… Как-то это не по мне. Я поработал-поработал и доработался.

Своевременно ли платили заработную плату?

Да. Это было государственное учреждение, там с зарплатой всё нормально. Тринадцатая зарплата и все премии — на усмотрение учредителя. Наш учредитель не считал нужным поощрять нашу работу. Не знаю, как сказать… Решил, что на Новый год мы всё-равно все в колледже сидим, там друг друга и поздравим, а ёлки, икра, оливье — это не для нас.

Как добирался до работы?

Когда надо было не к 8 утра, я пешком ходил — получасовая прогулка. Когда к 8 утра — зависело от двух факторов: если я встал по будильнику и собака на утренней прогулке никуда не убежала, и я не искал её 20 минут по сугробам-дворам — то на маршрутке. Или на такси — благо в то время стабильно 90 рублей стоило, довольно дёшево. Гораздо большая проблема была после работы уехать. Шесть часов вечера, час-пик, все едут домой, и ты уставший, зимой холодно, летом жарко, пешком плестись — невозможно, в забитой маршрутке ехать — невозможно. Поэтому у меня бывали дни, когда я после работы звонил и заказывал еду — у нас столовая рядом. Приходил, кушал, возвращался на работу, включал на телефоне кино, час смотрел и когда час-пик рассасывался — только тогда домой ехал. Меня хвалили, что задерживаюсь на работе. Думали — перерабатываю, а я просто мультики смотрел!

Были ли какие-то традиции в коллективе?

Как-то раз в течение всего учебного года в нашей компашке шёл конкурс на зануду года. Мы там баллы набирали. В конце учебного года мой друг В. устроил праздник, и всем вручил дипломы со всякими смешными номинациями. Сам это всё сделал, это было круто! На фон диплома он поместил что-то, что каждый из нас любит. Меня он назвал «Карьерист года», и у меня на фоне Егор Летов. Это был 2019 год. Традицией это сложно назвать… Ещё пиццу или суши 2 раза в месяц заказывали, скидывались. Просто жизни порадоваться часочек можно же?

Как оцениваешь ситуацию с современным образованием в России?

На самом деле очень плохо всё. Может, какие-то попытки предпринимаются, но на местном уровне никакого стимулирования не происходит. На педагогов вешают какую-то абсолютно отвлечённую работу. Обязывают ходить на все вот эти мероприятия… Например, открывалась набережная — всех погнали, сняли с пар, чтобы фотографию сделать «как много радостных людей радуется новой набережной в Томске». Какой-нибудь сыч приезжает с Москвы, чтобы рассказать какие-то вещи: студентов отпускают, а нас загоняют в БКЗ чуть ли не силой, заставляют слушать всю эту херню, чтобы сфотографировать и показать, как люди любят этого сыча, что он — народный герой. И это в рабочее время.

Заставляют заниматься тем, что к образованию вообще отношения не имеет. Сейчас очень популярно волонтёрское движение. У нас в стране утеряна суть волонтёрства. У нас волонтёрство не добровольное. Когда заставляют идти волонтёрить, ты говоришь: «Вы отдаёте себе отчёт, что волонтёр — это доброволец», а тебе говорят: «Добровольно-принудителец». Мне всю жизнь было насрать на все эти кусты по проспекту Ленина, нет — нас силой сгоняли, чтобы мы эти кусты чуть ли не маникюрными ножничками стригли. А потом в новостях пишут: «Томские учителя вышли на проспект Ленина, чтобы его благоустроить. Людям не равнодушен город!» Да мне абсолютно насрать! У нас есть администрация, которая должна этим заниматься. А ради хорошей новости — заставляют.

Очень много методической работы повисло на преподавателе. За каждую отведённую пару — грубо говоря, полтора часа идёт занятие, а ещё полчаса ты чуть ли не отчёт должен об этом занятии написать, заполнить электронные и бумажные журналы. Присутствие, активность — все эти вещи ещё раз продублировать. Открывается журнал и в него переписывается информация из методички. Ещё одна работа, которую нужно делать, но в ней никакого смысла нет.

От каких-то внутренних дел можно было отказаться, но после того, как ты отказывался делать что-то сверх своей нагрузки, на тебя начинает косо смотреть руководство.

Преподаватель сегодня очень мало преподаёт и очень много занимается какой-то хернёй. Начиная с того что он пишет какие-то фонды оценочных средств, которые по-большому счёту ему организация должна предоставить. Но организация не может содержать большой метод-кабинет, потому что её не финансируют. Соответственно, эту работу перекладывают на самих педагогов. У нас были тётеньки под 70 лет, они вели «Сценическую речь» — не могут эти тётеньки разбираться в этих третьих единых образовательных стандартах, они даже не знают, что это третьи, они не в курсе, что вторые были! А им приходится сидеть и тратить вечера, одним пальцем писать, на какой закон надо сослаться в рабочей программе. Они отменяют занятия и занимаются этим, потому что обязаны это сделать.

Эта история про «апрельские тезисы», то есть «майские указы» [указы, подписанные президентом в мае 2012 года, ставили целью повышение оплата труда учителей до средней зарплаты по региону — прим. Сизифа]… Целая преподавательская ставка выходит меньше 15 тысяч рублей, две ставки — это как работа на двух работах. Где зарплата для сотрудников СПО [среднего профессионального образования — прим. Сизифа], ВУЗов? Где эти 100% от средней заработной платы по региону? Да её и нет нигде! Это ложь, которая с нас и начинается, потому что мы лизоблюдничаем, угодничаем директорам, и эта ложь идёт дальше. Потом президент говорит: «Да как же? Все получают!»

Проблем очень много! Каких-то внутренних именно проблем — не знаю, скорее их нет. А вот внешних, связанных с влиянием на образовательный процесс, на его участников — не дают деньги на ремонт, на новое здание, не хватает аудиторий и так далее.

Можешь рассказать взаимоотношения со студентами?

Отношения самые разные. Весь спектр человеческих отношений может быть с одной группой из 20-ти человек. С учётом того, что, как правило, есть козёл или коза, провокатор, который крутой по собственной структуре: он будет стоять под окном, курить, пить кока-колу и показывать факи своим одногруппникам. У меня была такая ситуация. Я вышел на улицу, сказал: «Ты что делаешь? Пойдём со мной» — а он в ответ: «Да я вообще на пары не хожу!» — а я: «Пойдём-пойдём, попробуешь». Я не знаю, какая у него жизненная ситуация, что он как ёжик весь колючий… Если не забывать про эмпатию, можно найти общий язык абсолютно с любым студентом. Есть те, которые понимают только бычий язык. У меня была ситуация, когда я подходил к студентам-парням, наклонялся, чуть ли не уха касаясь и говорил: «Тебе чё? Морду набить? Ты подраться со мной хочешь?» У меня были ситуации, когда я разговаривал с ними так, как будто мы на улице плечом друг друга толкнули.

Иногда говорил, как правило девочкам: «останься, сядь расскажи, почему ты так плохо учишься, что у тебя в жизни происходит?». Я эгоцентрик и это бьёт по моему эго, когда студенту не интересно моё занятие, когда студенту интересно что-то там в телефоне. С учётом того, что у меня порой целое шоу, с конкурсами, с играми — мне не совсем понято, почему ты сидишь в телефоне. Значит, что-то происходит, попробуй расскажи, что происходит. Вот я был первый, кому одна девочка рассказала, что беременна в 17 лет. Потому что остальные преподаватели отнеслись так: ну сидит в телефоне — и хер с ней! Главное, что молчит.

Что за конкурсы ты проводил?

На оценочку. Делил аудиторию на несколько групп, одни искали ВКонтакте, другие в Твиттере, кто-то в Инстаграме, допустим, слово «нравственность». Сейчас же все любят умные цитатки постить. Я говорю: «Ищите самую умную мысль, что такое нравственность. У кого будет ближе к истине — тому оценочку!» А они там такое выдают…Самое интересное, эрудиция молодёжи складывается из того, что они сёрфят интернет, а там пишут такую херню! Просто такую чушь: «Нравственность это, когда ты, типа, брата не кинул в передряге!»

Пацанские цитаты.

Да-да, «волк в цирке не выступает» — вот это нравственность! Они пытаются своими словами мне объяснить, что мораль — это когда волк в цирке не выступает, потому что у него есть гордость. Я говорю: «А ты реально так думаешь?» он говорит: «Ну да…»

Мультики смотрим. Когда мы изучали с ребятами, которым по 16 лет, обществознание, темы про социальные отношения — включал им серию «Южного парка», в какой-то момент останавливал, и они должны были определить, какой тип социальных отношений был в сцене. Кто определял — получает балл. Им вроде как интересно, а мне полезно, что у них знания какие-то остаются. Когда Картман пинает Кайла, нажимаешь на паузу:

— Это конфликт!

— Какой конфликт?

— Какой же конфликт? Так 3 типа конфликтов, какой-какой-какой…

Они начинают выяснять, какой это тип конфликта, потому что это им интересно. «Черепашек-ниндзя» включал, правда не помню зачем…

Изучали мы философию, теорию познания — принёс фильм Гарри Поттера, сцены какие-то выписал… Всегда же понятно, кто что любит, у кого с чем тетрадки, кто о чём говорит в перерывах. Если большая часть группы любит Гарри Поттера — они заставят заткнуться всех. Заставят всех остальных сидеть спокойно, потому что нам принесли Гарри Поттера на занятие — замолчи! Когда такое ещё будет? Я тебе в перерыве что-то сделаю…

Ты бы занимался научной деятельностью, если бы была такая возможность?

Если бы была возможность заниматься только научной деятельностью — то скорее нет, чем да. Преподавать это интересно, общение с ребятами…

Мне сделали заказ на научную работу, я её написал. Сейчас выйдет журнал с ней. Кто её прочтёт? Кто-то её наверняка прочтёт… человек пять. Повлияет ли она на кого-нибудь? Ну на одного из пяти. Может быть, он какую-то идею возьмёт или даже процитирует где-то в своей курсовой. А мне что с этого будет? Ничего с этого не будет! Тут вопрос не в какой-то практической выгоде или корысти, а про то, что эмоционально на мне это никак не отразится. Мне это очень нравится, мне это очень интересно, но это не даёт какого-то эмоционального подъёма, желания жить. Я как-то не очень верю, что мир — это хорошее место. Тут очень много зла. Порой хочется дома сидеть и никуда не выходить. Но когда ты видишь глаза одного-двух человек, которым реально интересно...

Я помню, приходил и говорил: «Ребята, я что-то сегодня не в настроении, немножко приболел. Давайте, идите — покушайте...» А два-три человека оставались и говорили: «Пожалуйста, давайте хотя бы полчаса.» Я говорю: «Зачем вам это надо? Никаких проблем не будет из-за того, что пары нет». А они говорят: «Нам интересно». Эти моменты дают желание менять этот грустный мир. Что-то делать, чтобы было больше радости, больше счастья. Чтобы люди были умнее, осознаннее, и самому таким быть тоже хочется.

Исследовательская деятельность — это круто, это очень интересно, но она отстраняет от мира. Я последние несколько месяцев сижу пишу диссертацию. Или вот писал по заказу исследование — и на улицу вообще бы не выходил, если бы сигареты не заканчивались или с собакой не надо было гулять. Самоизоляция была, два блока сигарет взял, собаку — на дачу к родителям и всё… Я 10 дней из дома не выходил. Я выхожу, и мне кажется, что я пришелец. Ну типа я какой-то чужой, нет — не я чужой, я-то как раз свой! Вокруг меня все чужие, никому нельзя доверять, ни к кому нельзя подходить. И это отчуждение только нарастает, а эмоциональная связь, эмпатия с ребятами, со студентами — она, наоборот, как-то ломает эту стену отчуждения от мира. Поэтому наука без преподавания, наверное, это не то…

В заключение, расскажи, что для тебя является истиной.

Отвечу, как профессионал и как человек. Если как человек: я очень верю в науку, наверное, соглашаюсь с таким понятием, как «научная истина». Их много, они разные. Если как профессионал: ну наверное, нет никакой истины, нет ничего истинного. Всё всегда может поменяться. У нас может новая способность восприятия открыться когда-нибудь. Ты живёшь, думая, что музыку нельзя увидеть, вот попробовал ты [***] и увидел её. Так и что истина? Музыку можно видеть или нельзя? Какой-нибудь Билл Гейтс сказал бы, что можно видеть: вот есть на компьютере эквалайзер — или как там называется визуализатор музыки. Я, кстати уверен, что они все прошли эту школу хикки, иначе бы они этого не придумали.

Как человек я верю науке, а как профессионал я говорю, что истина меняется. А раз истина меняется — значит её нет.