Письмо из Приднестровья

Я родился в Советском Союзе, в Молдавской ССР. Но пожить в данной республике мне довелось недолго. Через пару лет не стало Советского Союза, и Молдавская ССР получила независимость и стала Республикой Молдова. Однако же и в этот раз стабильности не случилось. Очень скоро, не переезжая из Родного края, я стал гражданином новой республики. В 1992 году часть Молдовы по левую сторону реки Днестр, не без помощи 14-й армии РФ военным путём установила границу по Днестру и провозгласила себя ПМР — Приднестровской Молдавской Республикой. Данное образование не признано ни одной страной, кроме РФ, Абхазии и Нагорного Карабаха (а с недавних пор последний перестал существовать, будучи включённым в республику Азербайджан).

ПМР, будучи частью Молдовы, отделившись, не ушла с пустыми руками, а прихватила неплохую долю советского наследия: металлургический завод, ГЭС, винно-водочный завод, машиностроительный завод, железобетонный комбинат, железную дорогу на части ПМР, консервный завод союзного масштаба, шёлковый комбинат, две обувные фабрики, швейные фабрики, речные вокзалы, пищевые комбинаты: мясные, хлебопроизводственные, пивзавод. И завод электротехнического оборудования и кабельно-проводниковой продукции. Возможно это не всё, но что помню — перечислил. Для территории с населением около 712 тысяч человек и площадью 3,6 тыс. кв. км, кажется, неплохой ресурс, который позволил бы стране жить самодостаточно.

После Гражданской войны в 1992 году и обретения «независимости» люди Приднестровья были воодушевлены и полны ожиданий новой жизни, нового своего уклада и своей экономики. Увы, как говорится «недолго музыка играла…» — на сегодняшний день часть этого наследства утрачена. Что-то закрыто и поросло по самые крыши травой и кустарником, как многогектарная территория консервного завода с автопарком, линиями производства, железнодорожной грузовой платформой и прочим. Та же участь постигла шёлковый комбинат, машиностроительный завод — по большей своей части. Многие из этих мест могут служить отличной площадкой для сьёмок фильмов о Чернобыле или постапокалиптических сюжетах. Две обувные фабрики продолжают работать, но это тотальная стагнация. В основном там производят тапочки по тем же технологиям и тех же моделей, что 30 лет назад. Так же какую-то часть производства купили иностранные инвесторы, и шьют там качественную обувь, но очень некрасивую (на мой вкус), модели так же давно устарели и рассчитаны в основном на возрастную аудиторию. Швейная фабрика также выкуплена иностранными инвесторами, и там шьётся вполне неплохая одежда, но уходит она целиком на европейский рынок.

Для граждан ПМР есть сеть магазинов гуманитарной помощи, вещевые рынки и торговые центры, где также представлена продукция турецких брендов, а всемирно известных брендов, даже эконом сегмента, ровным счетом ноль. Сегодня Приднестровье живёт целиком за счёт продажи электроэнергии, товаров винно-водочного завода, денежных переводов трудовых мигрантов из-за рубежа и российских дотаций. Большинство заводов, что не закрылись, производят в первую очередь на внутренний рынок.

Многие называют ПМР заповедником СССР, так как многое там с тех пор не изменилось, однако прогресс отвоёвывает у консервативной республики некоторые позиции, но не без своих оговорок. В ПМР есть интернет, но только один провайдер, он же и оператор сотовой связи — автономной, отдельной, работающей только на территории ПМР. Есть банковские системы «Радуга» и «Клевер» (целых две, на удивление), которые тоже работают только на территории ПМР, есть супермаркеты фирмы «Sheriff», только такие. Все магазины имеют один формат, один ассортимент и ни одного конкурента. Надо признаться, что Sheriff — это достояние и вместе с тем проклятие ПМР. Самые стабильные зарплаты, самые лучшие условия труда в республике, самые лучшие социальные условия — это Sheriff. Всё дело в том, что Sheriff — это монополия. С момента появления ПМР, это территория стала не «островком свободы, стабильности и процветания», а серой зоной, где вращаются коррупционные деньги РФ, Молдовы, Украины.

Закрытая территория, не состоящая почти ни в каких международных юридических отношениях. Неподконтрольная Молдове территория, не отвечающая ни перед кем, окружённая блокпостами из российских миротворцев и с боевыми частями российского резерва — для Молдовы достаточно серьёзный противник, чтобы с ним связываться. Логично, что для контрабанды, монополии, коррупции это отличные условия.

Так всё советское наследие стало приобретать вполне конкретных наследников, а вместе с этим становиться полностью или частично собственностью холдинга Sheriff. Всё, что есть в ПМР: сотовая связь, интернет, авторынки, банки, автозаправки, стадион и футбольная команда — лучшая в Молдове — принадлежит этому холдингу. Цены в магазинах невысокие, в сравнении с Молдовой, как и цены на коммунальные услуги, однако же это не бесплатно. Около 50 евро в месяц могут стоить коммунальные услуги. 1,30 евро стоит литр бензина, потребительская корзина на неделю в супермаркете Sheriff обходится примерно в 30-50 евро. Итого на закрытие базовых потребностей в месяц необходимо около 200-300 евро. Чем не райское место? Дело в том, что неплохая зарплата в ПМР в переводе на евро равна 250-300 евро в месяц. Многие люди, живущие в ПМР, работают в Молдове, так как там имеют возможность заработать в месяц 500-700 евро, что характеризует их в глазах сограждан как вполне успешных людей.

Я работал за 600 евро в месяц в одной из молдавских частных охранных компаний в оперативной группе. Земляков из Приднестровья там было немало, и ребята были на хорошем счету, так как работа эта по нашим меркам считалась престижной и, что главное, высокооплачиваемой, поэтому к работе наш брат подходил со всей ответственностью. Мы работали в графике 2/2, ездили в Кишинёв на работу вчетвером на одной машине, так было дешевле оплачивать топливо, и возвращались после смены назад в ПМР. Надо сказать, что работа была по-своему сложная, так как, заступая на смену, ты не должен был спать 2 суток, а реагировать на сигнализации или тревожные кнопки оперативно и без опозданий. Кроме того, нередко после отработанных 50-ти часов, тебя могли задействовать в каком-нибудь мероприятии: футбольном матче, фестивале или концерте. Мой личный рекорд 4,5 суток работы нон-стоп, с перерывами на какой-то часовой сон время от времени. Мой личный рекорд близко не стоял с рекордами некоторых ребят, что работали без выходных 6 или 8 суток. Но за это доплачивали. Не вдвойне, но вполне прилично, так что доходило и до 800 или даже 1000 евро в месяц — у наших земляков такой заработок вызывал одобрительно-завистливую реакцию, и недоумение, когда мы иногда жаловались на усталость: «Слушай, на чего ты хотел? Ну хоть платят зато, за такие деньги уже грех жаловаться».

Разумеется, таких как я — большинство, многие ездят работать на территории Молдовы, ведь зарплаты там в 2-3 раза выше. Так, в больницах огромный кадровый дефицит, поскольку врачи ездят работать в молдавские больницы. В молдавских больницах хватает своих врачей, но приднестровским врачам также находится место. Пускай даже на должности более младшего медперсонала: медсестра, или старшая медсестра — приднестровские врачи получают заработную плату в 3 раза выше, чем на должности врача в приднестровской поликлинике. Разумеется, те, кто решается на работу в Молдове, рано или поздно решается на более серьезную миграцию. Кто-то в Россию, кто-то в страны Европы. Необъяснимый для меня парадокс в том, что уезжают не все, даже с территории Приднестровья просто на работу. А также в том, что есть те, кто возвращается. Из России и из Европы. С деньгами, с каким-то успехом, с какими-то перспективами в России или Европе, с насмотренностью лучшего устройства социума — люди всё равно приезжают домой. Приезжают не для того, чтобы применять полученный опыт, открывать свой бизнес — мы знаем, что в условиях монополии это не возможно — приезжают просто жить, жить как раньше, но в своей квартире и немного сытнее. Год-два-три, пока не закончатся деньги или не родятся дети, а потом снова на вахту.

Сегодня на кону вступление Молдовы в Европейский союз, а у ПМР есть возможность реинтегрироваться в составе Молдовы в ту же большую Европейскую экономическую систему. Но по своей личной «кухонной» статистике приходится признать, что количество желающих выйти из резервации в большое плаванье, отказаться от статуса самопровозглашенной независимой республики — ничтожно мало. Кто-то не верит, что всё получится, кто-то верит, что станет жить хуже и тяжелее, кто-то боится, что республику потопит радужная ЛГБТ [признано экстремистской организацией и запрещено в России] волна…